Смертельные прятки

Но убедить себя в наступлении лучшего будущего он не мог, как ни старался. Даже когда в его жизнь вошла Эва, он все равно не поверил, что у них что-то может сложиться. После суда над «Марком» его отпустили с миром. Не судили за шпионаж, не выслали из страны. Напротив, позволили остаться в США, определив местом жительства Нью-Гемпшир. ЦРУ поставило его на довольствие, включив в программу защиты свидетелей. Он так радовался тому, что не попал в лапы КГБ, что согласился на все условия, которые ему поставили. А условия, в общем-то, простые: из штата не выезжать, место жительства без ведома ЦРУ не менять, с земляками не общаться и вообще избегать лишних контактов. Для выполнения условий ему выделили содержание, которое в то время казалось приличным. Но спустя два года этих денег стало недостаточно.

Недостаточно для него одного, что уж говорить о том, чтобы взять на свое содержание женщину. Случайные связи – это одно, постоянная женщина – совсем другое. Эва сама зарабатывала неплохо, исполняя обязанности бухгалтера в какой-то конторе, но он чувствовал, что роль «просто женщины» ей придется не по вкусу. Она хочет большего, она захочет стать его женой. Как? Как он сможет быть ей мужем, если уже имеет две жены, причем одновременно?

– Тогда зачем ты все это затеял? Зачем начал с ней встречаться, устраивать романтические свидания, лить в уши всякую сентиментальную ерунду? Для нее ты Сол Олистер, американский подданный с финскими корнями. Ты никогда не сможешь назвать ей свое настоящее имя. Да не в этом суть! Черт с ним с именем. Что ты скажешь, когда на улице, идя под руку с Эвой, тебя окликнет какой-нибудь урод и спросит, каково вам жить в шкуре предателя, мистер Маки? А ведь такое может произойти в любой момент. Процесс над «Марком» так широко освещался прессой, что и твое лицо не раз попадало в объектив. И на страницах газет, как ни старались федералы, портрет твой засветился. Да, там ты запечатлен в темных очках и в шляпе, но разве это маскировка? Удивительно, что Эва до сих пор тебя не узнала.

Он знал, почему не отказался от Эвы. Она его последний шанс вернуть свою загубленную жизнь. Да, он предатель, ради спасения собственной шкуры он пожертвовал таким количеством людей, что страшно вспомнить. Но ведь это естественная реакция человека, попавшего в беду. Ему грозила смерть, так почему он должен был думать не о своем спасении, а о чьих-то жалких жизнях? По сути, он спасал свою шкуру. Ему это удалось, почему он должен за это расплачиваться? Он и так несет свой крест – крест предателя. Разве этого мало? Почему он не может начать все сначала?

– Я заслуживаю снисхождения. Сколько мне было, когда пришли энкавэдэшники и коренным образом изменили мою жизнь? Молодой парень, без жизненного опыта, без поддержки старших, какое решение я мог принять? Да и кто спрашивал моего мнения? Стране потребовались добровольцы, им оказался я. Вот и вся история. Я хочу попытать счастья с Эвой. Что для этого нужно? Набраться мужества и снова обратиться к агентам ЦРУ. Пусть позволят мне жениться и повысят сумму на содержание. Пусть раскошелятся. Все-таки «Марк» и правда оказался крутым резидентом. А то, что им не удалось переманить «Марка» на свою сторону, не моя проблема. Решено: завтра с утра поеду в Нью-Йорк, найду агента Джона Хортона и попрошу пересмотреть соглашение. Да, так я и сделаю. А сейчас мне нужно поспать.

Конечно, наутро он никуда не поехал. И не потому, что у него не оказалось денег на билет до Нью-Йорка, и не потому, что голова с утра болела сильнее, чем обычно. И даже не потому, что в восемь часов на его пороге появился шериф Келлман и учинил допрос с пристрастием по поводу «дурных мыслей в голове».

– В чем твоя проблема, Сол? – с порога начал шериф. – Почему ты не хочешь жить, как все нормальные люди?

– Почему же не хочу, шериф? Очень даже хочу. – Превозмогая головную боль, Сол пытался быть вежливым. – Вон и сорняки у забора убирать начал.

– Сорняки меня сейчас не интересуют, – оборвал его шериф. – Что за представление ты устроил в лавке Берни?

– Какое представление? Я просто зашел за выпивкой. У меня немного не хватало, но Берни оказался мировым парнем, уступил мне в цене. Я взял бутылку, поблагодарил Берни за доброту и ушел.

– Берни рассказывает совсем другую историю. Говорит, ты ему угрожал устроить поджог. Это так?

– О господи, нет, конечно! Берни что-то напутал. У меня и в мыслях не было вредить ему. Да я первый приведу в участок того, кто покусится на его лавку!

– Хорошо, если так, Сол, – растягивая слова, проговорил шериф. – Потому что, если это неправда, если в твоей голове роятся дурные мысли, я не стану изображать мирового парня. Мне в поселке проблемы не нужны. И преступления не нужны.

– Полностью с вами согласен, шериф. Кому нужны преступления? – Сол с трудом понимал, что говорит ему шериф, – так сильно болела голова.

– И еще одно: пора бы тебе найти работу. Все твои проблемы от безделья. Как только ты займешься настоящим делом, на глупости времени не останется. Ты со мной согласен, Сол?