Смертельные враги

— Может быть! Однако же все знают, что вы служите мне, так что… К тому же, герцог, уверены ли вы в своих силах?

— Я не испугаюсь и сотни Монтальте! — вскричал новоиспеченный герцог.

— А великий инквизитор?

— Дайте приказ — и он умрет!

— А Фауста?

— Фауста! — пробормотал Сфондрато и стал белее мела.

— Да! Фауста, несчастный! Она же убьет вас! Сломает вас точно так же, как я ломаю это перо!

Резким движением пальцев Сикст V переломил перо, которое машинально вертел в руке, и, отвечая на безмолвный вопрос герцога, властно заявил:

— Нет, нет, помимо себя я знаю лишь одного-единственного человека, способного противостоять Фаусте… и победить ее… Этот человек — шевалье де Пардальян!

Герцог даже скрипнул зубами с досады, затем преодолел волнение и спросил хриплым голосом:

— Вы полагаете, святой отец, что он добьется успеха там, где я потерплю поражение?

— Я видел, как он одерживал верх в страшнейших схватках. Да если бы Пардальян пожелал… если бы у кого-то хватило ума и достало ненависти, чтобы разыскать этого человека и убедить его… Да, я уверен, что нет иного способа остановить Фаусту и Монтальте!

— У меня хватит ума и достанет ненависти, Ваше Святейшество! Я согласен уйти в тень. И раз на свете есть бульдог, которому под силу растерзать их своими челюстями, значит я отправлюсь за ним, приведу его сюда, и вы натравите его на них! — прогремел Понте-Маджоре.

И добавил про себя: «При условии, что потом я непременно обломаю ему клыки…»

— Натравите! Натравите!.. Легко сказать… Знайте, герцог, что Пардальян не тот человек, которого можно натравить когда угодно и не кого угодно… Нет, клянусь телом Христовым, Пардальян идет в бой только в том случае, если враг ему под стать!.. И тогда горе тем, на кого он обрушивается… Натравить Пардальяна! — повторил папа со зловещим смехом и пожал плечами.

А затем, уже серьезно, добавил:

— Один Господь Бог может обрушить молнию!

— Святой отец, неужто вы говорите так о человеке?

— Герцог, — сурово сказал папа, — Пардальян, быть может, единственный человек, который заставил Сикста V восхищаться собой… Ну что же, герцог, коли вы так хотите, попробуйте убедить Пардальяна.

— Где мне его искать?

— В лагере Беарнца. Вы поедете верхом и направитесь к Генриху Наваррскому. Вы сообщите ему точное содержание документа, который Фауста везет к Филиппу, документа, который у нас вырвали силой! Ваша официальная миссия этим и ограничивается. Остальное уже касается только вас… Вам предстоит найти Пардальяна и сказать ему: «Фауста жива! Фауста везет Филиппу пергамент, который отдает ему французскую корону».

— И это все, что я должен буду ему сказать, святой отец?

— Да, все… вполне достаточно, уверяю вас!

— Когда нужно ехать?

— Не медля ни секунды.

Глава 6 ШЕВАЛЬЕ ДЕ ПАРДАЛЬЯН

Эркуле Сфондрато, герцог Понте-Маджоре, выехал из Рима по дороге, ведущей во Францию. Он сразу пустил коня в галоп. Страсти бушевали в его груди. В ней клокотали ярость, ненависть и любовь. В полулье от Вечного города он внезапно остановился и долго безмолвно взирал на высящийся вдали силуэт замка Святого Ангела; черты его лица были искажены. Он сжал кулаки и прошептал:

— Берегись, берегись, Монтальте, с этой минуты я становлюсь твоим смертельным врагом, и ничто не сможет выбить оружия из моих рук!..

И еще тише, но на сей раз ласково, добавил:

— О, Фауста!..

После чего он вновь понесся вскачь — и вот уже несколько дней по горам и долинам мчится стрелой неукротимый всадник, которого ведет вперед месть.

Понте-Маджоре проехал всю Францию, загнав нескольких лошадей и останавливаясь лишь тогда, когда едва не падал с седла от усталости.

В нескольких лье от Парижа он нагнал дворянина, который тоже направлялся к столице; Понте-Маджоре заговорил с незнакомцем, желая узнать последние новости о короле Генрихе.

— Сударь, — отвечал неизвестный всадник, — Его Величество король расположился со своим войском в деревушке Монмартр, в аббатстве бенедектинок госпожи Клодины де Бовилье; говорят, дни свои она проводит в молитвах, а ночами пытается обратить короля-еретика в святую веру.

Понте-Маджоре внимательно взглянул на незнакомца, выражающегося с такой насмешливой непочтительностью, и увидел человека лет сорока, с тонким лицом и медальным профилем, одетого безо всякой вычурности, но с элегантностью, — она сквозила в его манере носить камзол и плащ, складки которого красиво ниспадали на круп коня.

— Если вы желаете, сударь, — продолжал неизвестный, — я проведу вас к королю, он как раз назначил мне сегодня вечером явиться к нему.

Удивленный Понте-Маджоре бросил почти презрительный взгляд на простой, лишенный каких бы то ни было украшений костюм всадника.

— О! — усмехнулся незнакомец, — вы будете еще более удивлены, увидев короля: он носит такой потертый камзол, что, право, почти наверняка устыдится вас, устыдится ваших блестящих позументов, великолепного плаща из генуэзского бархата, вот этой шляпы с невиданным пером и золотых шпор…