Смертельный альянс, или Бой без правил

Откровенно говоря, мне было глубоко наплевать на Костину благодарность и доходы. В нашем отделе были другие порядки и отношения между сотрудниками. Все дело в клиентах фирмы. Среди Костиных весьма часто встречались богатенькие и упитанные, всегда готовые отблагодарить за услугу, и, главное, они все были живы. С наших же потерпевших взять было нечего, кроме биологических образцов для экспертизы. Не знаю, как других, но меня никогда не одолевала зависть. Предложи мне, Птицыну или Мухе сменить неплодородную почву на чернозем, я был уверен, никто из нас даже не помыслил бы о таком счастье. Согласиться, значит предать себя и своих товарищей. Котов бы этого точно не понял. Он конечно же подписал бы рапорт, но после этого никакого обратного пути. Поэтому убойный отдел в кулуарах Главка считали закрытым. Отбор новых сотрудников был строг. Первоначально требовалась рекомендация опытного и уважаемого сыщика, но и она не играла решающей роли. Быть или не быть кандидату опером убойного отдела решалось на общем собрании путем простого голосования. На нем деловые и особенно личные качества кандидата разбирались настолько досконально, что тот выходил из кабинета шефа с чувством легкости и чистоты, как после исповеди и причастия. И только тогда он уверенно топал в отдел кадров. Вся эта сложившаяся годами и не от хорошей жизни процедура эффективно препятствовала появлению случайных людей. На своей практике я не помню случая, чтобы к нам пришел кто-то работать по блату или звонку свыше. Они и сами не стремились попасть в круговорот суточной пахоты, трупной вони, грязи и ежедневного риска. Другое дело ОБЭП, где светила карьерная перспектива, спокойствие и жизненное благополучие. Если были связи, то вопрос решался быстро. Двери организации широко раскрывались перед успешным протеже.

Но получить добро коллектива и быть зачисленным в штат второго отдела было недостаточно для дальнейшей работы. Новичку предстояло накрепко усвоить следующие незыблемые правила.

Правило первое: Никакого наушничества. За необдуманные поступки, каждый отвечает только сам. Уличенные в стукачестве сотрудники безжалостно изгоняются из отдела. (Подобных случаев я не припомню.)

Правило второе: Никаких конфликтов в коллективе. Если произошла стычка на кулаках, то никакого разбора кто прав и виноват не будет. Оба участника драки добровольно переводятся в другие подразделения. (Были прецеденты.)

Правило третье: Никогда и ни при каких обстоятельствах не бросать товарища. (Это был самый тяжкий проступок.) Здесь не спасали никакие объяснения и просьбы. Приговор выносился окончательный и обжалованию не подлежал: «Пошел вон!». (Прецедентов не было.)

Как ни странно, но никто из выдворенных бывших товарищей зла не таили, потому что прекрасно понимали: все, что произошло с ними, – по делу.

Махно записал адрес автосервиса и направился на выход. Я пошел за ним, только из любопытства. У отдела милиции стояли две автомашины ДПС и «жигули» с оперсоставом. Перед тем как сесть за руль новенькой «лады» серебристого цвета Костя обратился ко мне:

– Кстати, а откуда информация?

– От верблюда! – По-иному на столь нелепый вопрос я ответить не мог.

– Понятно, – нахмурился Махно. – Так и доложу.

– Докладывай, – сказал я, провожая глазами двинувшуюся к месту назначения кавалькаду. Ситуация изменилась в корне. Следовало срочно связаться с Сашей и сообщить, чтобы срочно уходил. Зная Махно, я не сомневался, что часы Михеева сочтены. Кроме того, Костя слыл принципиальным сотрудником (когда вопросы не затрагивали лично его интересов), и Ковалевский мог попасть под серьезную раздачу.

Саша пришел на участок к десяти часам утра. Сегодня был дневной прием граждан участковым, и у опорного пункта стояли несколько человек. Так как Михеева не было, Ковалевский запустил людей в прихожую и вызвал в кабинет первого посетителя. В течение полутора часов он переговорил со всеми жалобщиками и, отпустив последнего заявителя, закрыл дверь.

Ковалевский сел за стол и подпер голову руками. Подумать было о чем. То, что он влип в грязную историю, Саша понял давно. Все произошло банально и просто. Конечно же Ковалевский в душе понимал, что действовал в соответствии с полученной инструкцией, но был по натуре честным и впечатлительным молодым человеком. Эти черты своего характера он знал и расценивал как слабость. Скрывал за напыщенной бравадой и бесшабашностью. До сих пор его не оставляли чувства вины и досады.

Его размышления прервали телефонный звонок. Это был Георгий. Выслушав Борисова, Саша оделся и, закрыв кабинет, пошел на выход. У двери он остановился и прислушался. Скрип снега на ступеньках заставил его отпрянуть и спрятаться за выступом стены.

Раздался громкий стук, и через мгновение дверь ввалилась внутрь. Мимо Саши пробежали, как минимум, человек шесть в специальной камуфлированной форме. Потом все заскочили в кабинет.

Не теряя времени, Саша вышел на улицу.