Смертельный дубль

Майор не мог не признаться себе, что пока он не видит в Марусе каких-либо признаков ее влюбленности в него. Скорее всего, она проводит с ним время, потому что больше ей на данный момент не с кем… А как только подвернется кто-нибудь более достойный, она немедленно распрощается с майором.

Жаверов отдавал себе отчет в том, что все может закончиться таким плачевным для него образом. Но он питал надежду, что никого более достойного Маруся в ближайшее время не встретит. И будет продолжать гулять с Жаверовым по московским улицам месяц, два месяца, полгода, год… Майор был готов ждать сколько угодно!

И когда Жаверов наконец разглядит в Марусе признаки ее особого к нему расположения, он предложит ей расписаться. И она вполне может согласиться. Почему нет? Пусть даже у нее так и не появится любви к майору, но она привыкнет к нему, оценит силу его чувства, его постоянство, его предупредительность.

Исходя из этого, Жаверов положил себе за правило ничем не огорчать Марусю, не говорить ей ничего неприятного, тем более — боже упаси! — никогда не поучать ее, ни на чем не настаивать, принимать такой, какая она есть, и смиренно удовлетворяться этим, до поры до времени не претендуя на большее…

Он всегда будет с ней истинным джентльменом. «Джентльмен Жаверов» — звучит! «Леди Маруся» — звучит еще замечательнее. А уж «Маруся Жаверова»…

Само это сочетание дорогого для него имени с собственной фамилией заставляло майора блаженно жмуриться и преисполняться самых радужных надежд… Он будет, будет, будет счастлив. Должен быть. Ну неужели он этого не заслужил?..

82

— Вы заслуживаете самого строгого выговора!

Резкий голос полковника заставил Жаверова очнуться.

«Ну что за напасть? — мысленно поморщился майор. — Я уже даже лицом к лицу с начальством начинаю думать о ней… До чего это меня в конце концов доведет?..»

— Я заслуживаю, — только и согласился Жаверов вслух.

— Хоть какие-то зацепки у вас есть на данный момент? — спросил Видов, раздраженно закуривая.

— Никак нет, — тихо сказал майор. — С каждым разом все еще больше запутывается… Вчера все видели, что вечером Овчинина поджидала какая-то девушка…

— Девушка? — оживился Видов и откинулся на спинку кресла, тщательно затягиваясь сигаретой. — Так, значит, их все-таки несколько. И дамский пол среди них есть. Банда спятивших актеришек. Что скажешь, Жаверов?

— Ну, это уж слишком, по-моему, — вяло отозвался майор.

— Да что с тобой происходит? — недовольно напрягся полковник. — Где твой хваленый энтузиазм? Перед тобой серия групповых убийств, а ты как неживой!

— Ну, нет ведь еще никаких доказательств, что это групповые, — упирался Жаверов.

— А когда ты примешь это во внимание? Когда вахтер «Мосфильма» лично задержит на месте следующего убийства пятерых человек?

— Их уже пять? — невольно усмехнулся майор.

— Да прекрати, — скривился Видов. — Точнее говоря, отставить… Сам посуди: один, который гримируется под самоубийцу, — это раз. Потом уборщик этот твой — два. Теперь девушка… Слушай! — Полковник вдруг поднял брови, вдавил недокуренную сигарету в пепельницу и доверительно наклонился в сторону Жаверова: — Уборщик с кем живет? С племянницей! Вот тебе и девушка!

Майор вздрогнул. Ему это предположение даже не приходило в голову. Он вообще больше не рассматривал Лихонина как участника этого дела. Не говоря уже о Марусе… Мысль о ее причастности к чему-то порочному была для Жаверова не просто немыслимой — кощунственной.

— Да нет, я же ее видел, — стараясь не выдавать своего волнения, заговорил майор. — Абсолютно приличная барышня. Таких сейчас и не бывает почти…

— Это как раз и странно, — парировал полковник. — Откуда она такая взялась — уникальная? Причем с таким-то родственником?

— С родственником всего лишь произошел несчастный случай, и он вынужден был поменять работу, — мрачно напомнил Жаверов.

— Все-таки отбросил уборщика? — покачал головой Видов. — Напрасно, я ведь тебе говорил. В общем, сегодня же проверь и его, и эту девчонку. Вот если у обоих железное алиби на вчерашний вечер, тогда… Впрочем, нет, их и тогда нельзя освобождать от подозрений… Они меняются, Жаверов. В этом все дело. Не исключено, что и твой Носиков среди них…

— Да что вы, — страдальчески вздохнул майор. — Еще и Носиков теперь. Известный артист… Ему-то это зачем?

— Секта, — сказал Видов. — Условно говоря. Я раньше не задумывался над этим, но теперь размышляю и вспоминаю, когда сам сталкивался с театральными там разными людьми… Они же все не в себе. И вполне могут собраться в тайную группу единомышленников для осуществления преступного замысла.

— Единомышленников-злоумышленников, — пробормотал Жаверов.

— Именно! — подхватил полковник. — Как эти… помнишь?.. В Штатах-то не так давно были… Сектанты-хиппи, которые убивали там кого-то…

— Вы про банду Мэнсона? Ну это были опустившиеся бродяги, наркоманы к тому же… Подобное только в капстране возможно…

— Ну а с тем, что звездной болезнью и в нашей замечательной соцстране актеры могут страдать, ты тоже поспоришь? — спросил Видов.