Смертельный и чудесный карнавал. Сборник

Короче, вышагивая по палубе в поисках своей каюты, я продолжала мысленно удивляться, а найдя нужную дверь и открыв ее, обомлела: такой номер-люкс еще не в каждом отеле встретишь. Впрочем, я-то как раз встречала — в одном из своих прошлых приключений. Нам с лучшей подругой удалось заселиться в двухуровневый люкс для ВИП-персон, открывающийся по отпечатку пальца. Но то-то они и ВИП, чтобы так жить, а я здесь рядовой корреспондент захудалой местной газетенки, так что разумно ожидала подучить мини-комнату на троих на нижней палубе с общим санузлом в коридоре.

Через час после отправления началась официальная часть. На сцену вышла стройная высокая девушка на гигантских каблуках и представила нашего филантропа. Под аплодисменты к ней поднялся красивый широкоплечий молодой человек с густыми светло-русыми волосами. У меня отпала челюсть. Во-первых, я его видела впервые, а до сей минуты, честно говоря, ожидала, что это окажется один из заложников (там было несколько упитанных дядечек за пятьдесят, чей вид соответствовал образу бизнесмена-акулы), который именно по этой причине (общее пережитое горе) оказал мне такой прием. Во-вторых, таких красавцев вживую я видела всего второй или третий раз в жизни, в основном такие типы обитают на экранах телевизоров при присмотре голливудских фильмов или на обложках глянцевых журналов.

— Дорогие гости, я рад приветствовать вас здесь — на концерте, посвященном… — ну и так далее, обычная формальная речь, которую я не буду здесь дословно приводить, тем более что толком не запомнила. Голос показался мне знакомым, впрочем, голоса я не так хорошо запоминаю, как лица и запахи, может, все дело в том, что он приятный, обволакивающий и именно поэтому я не запомнила саму речь — просто хотелось слушать, а не вслушиваться.

Концерт начался с какой-то малоизвестной попсовой группы. Мне это неинтересно, поэтому я выискала глазами других журналистов и пошагала в их сторону. Что неприятно, у всех троих были кислые выражения, словно они пресытились такими мероприятиями, и единственное, что их волновало, это барная стойка, возле которой все трое и околачивались. Среди моих так называемых коллег присутствовало двое мужчин зрелого возраста (один усатый в очках, другой с интеллигентной бородкой) и женщина лет тридцати — тридцати пяти. Еще менее приятно мне стало, когда выяснилось, что все трое решили меня игнорировать. Был ли сей бойкот вызван какими-то рациональными причинами или же их злило, что непонятная девочка из непонятной газетенки посмела затесаться в их рядах, я так и не узнала, но на все мои попытки ввязаться в дискуссию, меня либо одаривали полусердитыми-полуснисходительными взглядами, либо отвечали односложно. Зато между собой общались активно, особенно после третьего бокала, всем видом показывая, что вот они-де из одной лодки. Шлюпки — более актуально будет сказать.

Как только я начала проклинать себя за согласие отправиться в круиз и вспоминать, много ли электронных книг покоятся в памяти моего смартфона, чтобы было чем себя занять на время этого путешествия, как к нашей разношерстной и недружной компании подошли тамошний бизнесмен Ласточкин и улыбающийся брюнет, ровесник первого, который, пока они приближались, что-то с увлечением рассказывал.

Мое сердце застучало сильней при виде Игоря Николаевича, и я, чтобы не спалиться, поспешно отвела взор. Журналисты же кинулись улыбаться и благодарить за оказанную честь побывать на мероприятии и написать о нем. Я удивилась, что эта троица умеет быть благожелательной — видимо, только с теми, кого они считают полезными или выше себя по статусу.

— Ну что вы, это я рад, что вы смогли принять мое приглашение, — ответил он своим красивым баритоном, посмотрев по очереди на всех. Учитывая, что мою щеку что-то две секунды жгло, на меня тоже, но я все еще не решалась поднять на него глаза. Уж больно красив.

— Как же отказать такому человеку? — восхищенно закатывая глазки, проворковала молодая женщина (я так и не поняла, из какого конкретно она издания, из обрывков беседы, услышанных мной, это не угадывалось). — В наше время редко встретишь таких добрых, щедрых и самоотверженных людей.

И только я кинула взгляд на руку журналистки, чтобы проверить наличие кольца (уж больно откровенно она навязывала себя бизнесмену), как произошло нечто настолько шокирующее, что я разом забыла обо всем не свете…

Ласточкин нежно ответил:

— Очень рад получить такую оценку. Я слышал, что у журналистов особое чутье на людей. — Помолчав, добавил, с какой-то странной интонацией, словно намекая на что-то: — Кстати, у меня тоже.

Сердце остановилось. Эта фраза… Этот голос… Они сложились в одну картинку, перемещая меня в краеведческий музей, в обстановку хаоса, ужаса и боязни за свою жизнь. Не может быть…

И словно в подтверждение моей догадки, чтобы развеять все еще оставшиеся сомнения, спасительные, как надувные круги, прикрепленные к бокам судна, и хрупкие, как тростинки, мужчина подошел ближе ко мне, и в ноздри ударил знакомый древесно-сладкий запах.

«Это он!!!» — завопил мой внутренний голос.