Смертельный инструмент ацтеков

Но тут тревожный колокольчик, трезвонивший в душе, вдруг замолк. И строгий голос приказал: «Стоять! Замри и не привлекай к себе внимания! Они уйдут!»

И тут же она вспомнила свое отражение в стекле, поняла, что ее сейчас невозможно узнать… И тут же осознала, что строгий голос принадлежит ей самой, Миле Воробьевой.

Продавщица снова что-то ей проговорила на своем языке.

Мила не ответила, и тогда она спросила по-русски:

– Тебе плохо, сестричка? Что-то ты очень побледнела.

– Нет, ничего, просто голова немного закружилась. – Мила слабо улыбнулась.

– Ты не беременная?

– Нет, что ты! Типун тебе на язык!

– Почему типун? Дети – это хорошо! Чем больше детей, сестричка, тем лучше!

Мила скосила глаза и увидела, что Лева и его коренастый спутник с угрожающим видом надвигаются на слепого музыканта, что-то ему говорят…

Но в это время рядом с ними появился толстый полицейский, заговорил грозно, уверенно. Лева еще хорохорился, но его напарник пытался смягчить ситуацию. Наконец они ушли.

Мила перевела дыхание: слепой музыкант легко отделался, он не будет на ее совести, как тот попрошайка в родном городе… Крути не крути, а она ведь его подставила. Ну, мог бы и не рисковать…

Однако теперь Мила убедилась, что не зря поменяла деньги. Инстинкт снова ее не подвел.

На них была какая-то отметка, что-то вроде жучка, который привел ованесовских бандитов к слепому музыканту. Значит, на них работают профессионалы…

Хорошо, что она успела избавиться от тех денег и сбежать!

Ей снова повезло!

Но все это складывается в очень неприятную картину.

Сначала ее вычислили по телефону. Говорят, что это проще простого, доступно способному школьнику.

От телефона она избавилась, но снова и снова преследователи выходили на ее след… И второй телефон вычислили.

Как им это удается? Неужели им помогает Алексей?

Да нет, это невозможно!

Лешка – ее старый друг, они знакомы с детства. Он никогда не предаст ее. Только на него она может положиться… Но, возможно, Ованесовы отслеживают и его телефон, они ведь прекрасно знают, что он дружит с Милой, что ее взяли на работу по его рекомендации. Значит, она и Лешку подставляет? Но ведь он сказал, что очень осторожен, и тоже поменял телефон, что общается с ней с одноразового мобильника.

Нет, так дальше продолжаться не может. Надо увидеться с Лешей и раз и навсегда прояснить ситуацию. Он, кстати, обещал разобраться с пропавшими деньгами, потому что Мила их не брала, он точно знает. Но, судя по всему, не разобрался. Да, пора уже поговорить им с глазу на глаз в спокойной обстановке.

Мила вспомнила, как Лешка водил ее в кафе, когда она была в совершенно разобранном состоянии после развода, как буквально силой заставлял хоть что-то съесть, как резал мясо на маленькие кусочки, потому что она уверяла, что ничего не может проглотить. Как молча выслушивал все ее жалобы и только гладил по плечу.

Да, тогда она, конечно, была, мягко говоря, не в лучшей форме. Но быстро восстановилась, и это все благодаря Леше. И теперь она не поверит, что он может сделать ей что-то плохое. Поэтому Миле нужно его увидеть. И как можно скорее.

Но как это сделать? Звонить нельзя, это исключено.

Она поежилась, вспомнив Леву. Нельзя искушать судьбу. Она должна сама найти Лешу. И она даже примерно знает, каким образом.

Он сейчас в Петербурге, он часто ездил сюда в командировки. У их фирмы были дела со здешней коммерческой компанией. Мила не вела их бухгалтерию, но знала, что фирма называется «Пересвет». Ну да, вот и конверт с деньгами был оттуда.

– Эй! – Продавщица овощного осторожно тронула ее за руку. – Ты как? В порядке?

– Спасибо, хорошо. – Мила благодарно улыбнулась. – Где тут можно недорогой телефон купить?

– Иди вон туда, за угол, к Рафику. Скажи, что я тебя послала. Меня Зульфия зовут.

Рафик оказался шустрым смуглым парнем, почти подростком. Он выбрал недорогой телефон и согласился его зарегистрировать на чужой паспорт. Паспорт предоставила сильно побитая жизнью молодка с застарелым синяком под глазом.

Очень быстро по платной справке Мила выяснила адрес фирмы «Пересвет». Оказалось, недалеко.

Мила подошла к стеклянным дверям, надвинула платок на самые глаза. Двери послушно разъехались, и Мила оказалась перед мрачным типом в черной униформе с нашивкой охранника.

– А ты куда? – пробасил он, окинув Милу оценивающим, явно неодобрительным взглядом.

– Уборщица я, – залопотала Мила, старательно изображая акцент. – Убрать у вас пришла. Полы протереть, пыль, мусор, грязь всякую – понимаешь?

– Я-то все понимаю, – перебил ее охранник. – Это ты ничего не понимаешь, наверное, только из аула своего приехала. Или из кишлака. Это у вас куда угодно заходить можно, без документов и без разрешения, а у нас на все разрешение непременно требуется. И вообще, у нас эта, как ее… Тенгиз работает! То есть Наргиз. А тебя я первый раз вижу! Первый и последний!

– Вот, как раз Наргиз, она моя сестра… как это у вас говорят? Двуе-родная…

– Двоюродная?