Смертельный инструмент ацтеков

Человек-Змей подошел к распростертому на каменном алтаре Кенчу, достал из складок своей накидки большой нож из черного обсидиана, поднял его над головой.

Площадь вокруг пирамиды затихла.

Казалось, все столпившиеся на ней люди даже перестали дышать.

В наступившей тишине Чиалук услышал резкий птичий крик в небе у себя над головой. Он взглянул в небо – и увидел кружащих там огромных грифов.

Тем временем Человек-Змей торжественно произнес несколько слов – и рассек грудь Кенчу своим черным ножом.

На черный камень алтаря хлынула алая кровь.

Только теперь Чиалук понял, что за потеки покрывают черный камень.

А Человек-Змей вырвал из груди Кенчу сердце и поднял его над головой.

Сердце еще билось.

Жрец ликующим голосом выкрикнул несколько слов – и швырнул живое сердце Кенчу в пасть Пернатого Змея.

И тут вся площадь разразилась ликующим воплем.

Двое ацтекских воинов, которые привели Кенчу на вершину пирамиды, схватили его труп за руки и за ноги, поднесли к краю площадки и сбросили вниз…

Грифы, кружившие в небе в ожидании поживы, начали спускаться широкими кругами.

Прошло несколько минут. Люди на площади постепенно успокоились.

Человек-Ягуар снова бросил кубик.

На этот раз выпала двойка.

Прозвучало другое слово – и два других воина повели к пирамиде высокого индейца с выбритым лбом. Чиалук видел его на прошлогоднем базаре.

Бритого индейца провели на вершину пирамиды, как перед тем Одноглазого Кенчу, – и вся страшная церемония повторилась. Человек-Змей рассек грудь жертвы, бросил его сердце в пасть Пернатого Змея, а бездыханное тело сбросили с пирамиды под радостные вопли ацтекской толпы, под резкие крики грифов.

Человек-Ягуар еще раз бросил кубик – и выпала грань с одним черепом.

Два ацтека схватили Чиалука за руки и повели его вслед за соплеменниками.

Чиалук медленно шел к подножию пирамиды.

Он знал, что его ждет в конце этого пути – обсидиановый нож жреца, пасть Пернатого Змея, который пожрет его сердце, и клювы грифов, которым достанется все остальное…

Спасения нет!

Да он и не хотел спасения.

Все его племя погибло или принесено в жертву кровожадным ацтекским богам. Для него жизнь утратила смысл.

Он хотел одного – мести.

Мести этим безжалостным людям, празднующим чужую страшную смерть.

До подножия пирамиды оставалось всего несколько шагов.

Ацтекские воины вели его к каменным ступеням по узкому коридору между двумя рядами охранников – таких же свирепых воинов в боевой раскраске, в пернатых шлемах и стеганых панцирях, вооруженных шипастыми дубинами и обсидиановыми ножами.