Смертельный холод

– Си-Си просто спятила. Вся ее философия – чушь свинячья. Она взяла несколько учений, перемешала их и сочинила бредовую идею, будто люди должны сдерживать эмоции. Это нелепица. Мы сотканы из эмоций. Эмоции делают нас такими, какие мы есть. Да, мы хотим быть сдержанными, но это не значит, что мы не должны чувствовать или демонстрировать эмоций. Это значит ровно противоположное. Это значит… – Матушка была вся на нервах, слишком возбуждена, чтобы сдерживаться и дальше. – Это значит, что мы воспринимаем происходящее во всей полноте, со всей страстью. Это означает воспринимать все происходящее. А потом расставаться с ним – жить своей жизнью. Она считала себя такой важной персоной, приехала сюда и принялась тут командовать. Тут у нее ли-бьен. Там – «Клеймите беспокойство». Вся эта ее стильная белая одежда, украшения, постельное белье, и дурацкие подушки с аурой, и успокаивающие детские одеяла, и бог еще знает какая дрянь. Она была чокнутая. Отказывала себе в эмоциях, приглушала их, скручивала, превращала во что-то гротескное. Объявляла себя такой сдержанной, такой приземленной. Ну да, она была такая приземленная, что это ее и убило. Карма.

Бовуар подумал, уж не имеет ли карма по-индийски значение «ирония».

Матушка излучала ярость. В таком состоянии подозреваемые устраивали его больше всего: не управляющие собой, способные сказать и сделать что угодно.

– И тем не менее и вы, и Си-Си назвали свои бизнесы «Клеймите беспокойство». Разве это не призыв к спокойствию? Разве это ни о чем не говорит?

– Я думаю, что между боязнью и фобией существует различие.

– Мне кажется, вы просто играете со словами. Как вот здесь. – Он показал на стену, где было написано искореженное изречение. Потом он подошел к этому месту. – «Клеймите беспокойство и познайте, что Я Бог». Вы сказали старшему инспектору, что это цитата из Исаии, но на самом деле это слова из псалма. Разве нет?

Ему нравилась эта составляющая его работы. Он видел, как она сдувается на его глазах, и даже удивлялся, что не слышит звука, какой издает воздух, выходя из шарика. Он медленно вытащил блокнот.

– Псалом сорок шестой, стих одиннадцатый. «Остановитесь и познайте, что Я Бог». Вы солгали и сознательно исказили цитату на стене. Зачем? Что на самом деле означает «Клеймите беспокойство»?

После этого они оба замолчали на некоторое время. Бовуар слышал ее дыхание.

А потом что-то случилось. Бовуар понял, что он сделал. Он стал причиной того, что в этой пожилой женщине что-то надломилось. Что-то произошло – и он увидел перед собой усталую, толстую, едва держащуюся на ногах старуху с торчащими во все стороны волосами. Ее морщинистое, дряблое лицо побледнело как снег, костлявые, покрытые прожилками руки дрожали.

Голова ее склонилась.

Он сделал это. Сделал целенаправленно. Сделал весело.

– Элеонора с Матушкой полгода оставались в коммуне, – сказала Эм Гамашу, беспокойными пальцами ощупывая ручку кофейной чашечки. – Матушка погружалась в это все глубже и глубже, но Эль снова стала нервничать. В итоге она уехала, вернулась в Канаду, но не домой. На какое-то время мы потеряли ее след.

– Когда вы поняли, что она неуравновешенная? – спросил Гамаш.

– Мы это всегда знали. Мысли ее постоянно метались. Она ни на чем не могла сосредоточиться, предлагала то один блестящий проект, то другой. Но нужно отдать ей должное: если она находила что-то такое, что ей нравилось, то становилась как одержимая. Она отдавала этому все свои таланты, всю свою энергию. И когда такое случалось, ее уже было не остановить.

– Как с ли-бьен?

Гамаш из своей сумки извлек картонную коробку.

– Что там у вас еще есть? – Эм наклонилась в сторону и посмотрела на его кожаную сумку. – «Монреаль Канадиенс»?

– Надеюсь, что нет. У них сегодня игра.

Эм уставилась на его огромные бережные руки, которые сняли обертку с предмета из коробки и медленно извлекли содержимое. Он положил этот предмет на стол рядом с деревянной шкатулкой, и на какое-то золотое мгновение Эмили Лонгпре вернулась в свое молодое тело, когда она впервые увидела шар ли-бьен. Он светился изнутри и казался каким-то нереальным, красота была заключена в нем под слоем невидимого стекла. Шар был прекрасен и ужасен.

Это была Элеонора Аллер.

Молодая Эмили Лонгпре уже тогда знала, что они потеряют Элеонору. Знала, что их блестящая подруга не сможет выжить в этом мире. И вот шар ли-бьен вернулся в Три Сосны, но без своего создателя.

– Можно мне его подержать?

Гамаш положил шар в ее руку, как только что положил коробочку, и опять она взяла эту вещицу, только теперь плотно обхватила ее, словно обнимая и защищая что-то ценное.

Он еще раз – в последний – залез в свою сумку и вытащил длинный кожаный шнурок, грязный, запачканный жиром и кровью. На нем висел кулон с изображением орлиной головы.

Бовуар сидел рядом с Матушкой и внимательно слушал, как слушал когда-то ребенком собственную мать, когда она читала ему истории про приключения и страшные случаи.

– Когда Си-Си впервые объявилась в этих местах, она проявила к нам почти неестественный интерес.