Смертельный лабиринт

Галер сделал еще один шаг. Голова быка придвинулась ближе. Доктор прикинул – еще два-три шага, и рога упрутся в его грудь.

Машинный зал

– Мать твою за ногу! – удивленно присвистнул каторжник Лихач, растирая ушибленную при падении ногу. – Это что за подвал такой?

Старик Пудилов, после убийства жандарма ставший атаманом шайки, прищурившись, пересчитал своих людей – меньше дюжины. Если вырвутся наружу – не надо их распускать, лучше бежать подале от Москвы, а там и погулять можно по дорогам, пощипать проезжих. А потом… Потом он со своими людьми наведается в родную его Пудиловку. Там и перезимует. Места глухие, деревенских запугать – плевое дело. Кто за вилы схватится – того под лед. И на три месяца – тебе и брага, и припасы, и бабы. Хоть и не молод был старик Пудилов, а жадный был до жизни.

– Ну-ка, робяты, тихо! – крикнул он. – Ни черта не видно. Слушай! Может, чего и услышим.

– Как будто мельница там, – малорослый душегуб Милягин со сломанным носом указал вправо. – Слышь, гудит?

– Пошли отседа, – послышались голоса. – Скорей!

– Держись дружка дружку! – приказал Пудилов.

И каторжники толпой, цепляясь друг за друга руками, как слепые, двинулись в сторону рокота.

– Э! Стой! – раздался из темноты голос Лихача. – Тут река, кажись!

– Ты где? – спросил Пудилов.

– Да здеся!

Пудилов сплюнул и неуверенно пошел на голос бывшего извозчика. И почти сразу ткнулся в парапет, за которым и вправду шумела вода.

– Рядом кто есть? – спросил он громко. – Хватай меня за подол, пощупаю внизу. – А когда сразу несколько рук ухватились за него, сердито крикнул: – Да не лапай, я те не баба!

Перегнувшись через парапет, он осторожно потянулся вниз. Пока кончиками пальцев не коснулся быстрого потока.

– Давай обратно!

Когда наконец подельники вытащили своего атамана, Пудилов сказал:

– Идем вдоль. Река течет в ту сторону. Там и выйдем из-под земли.

– В какую? – спросил кто-то сзади. – Не видно ни хера.

– За руки беритесь, – зло отозвался Пудилов, – я поведу. А будете за меня и наверху держаться, так и жизнь вам устрою веселую и сытую. А кто решит сбежать, то знайте – мы теперь крепко повязаны. Жандарма вам не простят. На пересылке удавят. Или голодом заморят. А то и на Сахалин отправят бессрочно. Поняли?

Он не услышал ответа, но это было ничего – молчат, значит, поняли. Никто не оспаривал его лидерства и его решений.

– Пошли.

Медленно, растянувшись гуськом, каторжники двинулись вдоль подземной реки. Они прошли уже порядочно, как вдруг впереди замелькали огоньки далеких ламп.

– Стой! – скомандовал Пудилов. – Кажись, обошли нас. Ну, ребята, тикайте в разные стороны. Будем прорываться. Тут уж каждый за себя, а бог сам себе выберет любимчика.

– А чего вместе всем не ударить? – спросил нервно Лихач. – Вместе оно вернее.

– Дура ты, – ответил атаман. – У них ружья. А у нас – пистолет жандармский без заряда. Так что врассыпную, и с богом! Обходи их по бокам, и на выход. А там как придется.

Он говорил зло, как будто сплевывая слова. Вмиг разрушился план сколотить из товарищей ватагу. И о зимовке в родной деревне придется забыть. Ну, ничего.

– Пошли, ребята!

Он чувствовал, как мимо него, пригнувшись, бежали товарищи. Но сам Пудилов ни шагу вперед не сделал. Подождав, пока все пройдут, он спокойно повернулся и зашагал назад. Расчет его был прост – пусть солдаты ловят его товарищей. Сам он найдет укромный угол, спрячется. А когда все закончится, то можно будет и выбираться – небось убитых сочтут, а остальных припишут к убежавшим. И успокоятся. А пока суд да дело, он и улизнет.

Санкт-Петербург

На следующий день утром Сагтынский снова привел «Пудинга» прямо в кабинет Дубельта. Тот возмутился столь откровенным нарушением правил конспирации, но Адам Александрович заявил:

– Это настолько срочная и чрезвычайная информация, Лео, что правилами можно и пренебречь.

Сагтынский протянул вскрытый конверт.

– Сэр Чарльз попросил меня бросить все дела и лично отправиться в Варшаву, чтобы передать письмо не по дипломатическим каналам, а нашим, приватным, – пояснил Спайк. – Надеюсь, внутри что-то такое, что сделает вашу щедрость поистине безмерной.

– Читал? – прямо спросил Дубельт у Спайка.

– Нет, это было бы глупо с моей стороны, – прямо ответил тот. – Но догадываюсь. Сэр Чарльз в последнее время был одержим только двумя вещами – своими переводами кантиг и историей с «Нептуновым обществом».

– Садитесь, – кивнул Леонтий Васильевич, вытащил лист из конверта, раскрыл и помахал им в воздухе.

– Зашифровано.

Спайк кивнул:

– Следовало ожидать. Разрешите?

Дубельт передал ему лист. «Пудинг» долго шевелил губами, чесал пальцем подбородок, потом вернул бумагу обратно.

– Это не посольский шифр.

Дубельт повернулся к Сагтынскому:

– Как быстро сумеете расшифровать?

– Если вообще сумеем, – возразил тот. – Как не хватает мне барона Шиллинга! Тот бы расщелкал этот шифр как орешек!

– Придется без Шиллинга.

Спайк поднял руку, прося позволения сказать.