Смертельный маскарад

– Я осмотрел поляну, – повторил Тин. – Трава на поляне была смята, она не успела еще подняться. Было такое впечатление, будто по ней топталось много людей, обутых в тяжелые башмаки. Такую обувь обычно носят американские солдаты. Хотя и наши бойцы – тоже. В двух местах я нашел отпечатки подошв. Не целиком, а лишь отчасти. Но все равно по ним можно было сделать вывод, что это именно солдатские башмаки.

– Хтонические существа в солдатских ботинках… – ни к кому конкретно не обращаясь, проговорил профессор. – Вот так и развеиваются легенды и предания…

– Дальше – окурки сигарет, – сказал Тин. – Это были американские сигареты. А значит, на поляне побывали американцы…

– Ну это еще не факт, – не согласился с выводами Тина Дубко.

– Но наши бойцы не курят американских сигарет, – возразил Тин.

– Ваши, может, и не курят, – сказал Дубко. – Но ведь есть и другие вьетнамцы. Те, которые на стороне американцев. Они-то, я думаю, приучены курить американские сигареты.

– А какая разница – американцы это или вьетнамцы? – удивился Ван. – И те, и другие, кто против нас, наши враги.

– Положим, разница все-таки есть, – сказал Дубко. – Иметь дело с американцами и иметь дело с вьетнамцами – не совсем одно и то же. Для нас. Тут, знаете ли, напрашиваются всяческие психологические нюансы и прочие тонкости.

– Я понимаю, – сказал Ван и вновь обменялся с Тином нескольким словами на вьетнамском языке.

– Я не могу сказать, кто это был – американцы, вьетнамцы или, может, те и другие вместе, – сказал Тин. – Я говорю лишь то, что видел. Я видел смятую траву и отпечатки солдатских ботинок. И еще – окурки американских сигарет.

С этими словами Тин полез за пазуху и вытащил из внутреннего кармана бумажный сверточек.

– Я собрал с поляны несколько таких окурков, – сказал он. – На всякий случай. Возьмите, если они вам нужны.

– Еще как нужны! – одобрительно сказал Богданов.

Он взял сверточек и развернул его. Внутри лежали шесть окурков. Остальные спецназовцы придвинулись ближе, чтобы также разглядеть окурки.

– Действительно, – сказал Рябов. – Шесть окурков от шести марок сигарет. И все сигареты – американские. Говорю вам как заядлый курильщик. То есть как специалист. Любопытно…

– Благодарим, Тин, – сказал Богданов, бережно заворачивая окурки и пряча сверток в карман. – Это очень ценное вещественное доказательство. Мы тебя слушаем дальше.

– А дальше я осмотрел заросли вокруг поляны, – сказал Тин. – Но ничего там не нашел. Может, там что-то и было, но все затоптали люди, которые прятались в зарослях. Тогда я вновь вернулся на поляну. Там валялось много стреляных гильз. Свежих гильз, еще не заржавевших. Я собрал несколько таких гильз.

Тин опять полез в карман и вытащил еще один сверточек – на этот раз тряпичный – и протянул его Богданову.

– Угу… – задумчиво проговорил Вячеслав, взяв вначале одну гильзу, а затем другую. – Следы на гильзах очень даже красноречивые. Американские винтовки…

– Они, – подтвердил Рябов, также взяв две гильзы. – Вот – гильза от М14. А эта – от М16. Ни с чем не спутаешь. Ах, заразы…

Сверток с гильзами также перекочевал в карман Богданова.

– А что, может, у тебя есть еще какие-то вещественные доказательства? – прищурился Богданов, глядя на Тина.

Тин ничего не ответил и в третий раз полез к себе в карман. На этот раз он выудил оттуда обрезок веревки не больше метра и так же молча протянул его Богданову.

– Веревка, – с некоторым удивлением констатировал Дубко. – И что с того?

– На таких веревках были повешены те, кого убили, – сказал Тин, помолчал и добавил: – Во Вьетнаме таких веревок нет. И в Советском Союзе – тоже. И в других странах, которые нам помогают. Это американская веревка. И на ней были повешены люди…

– Вот оно что, – протянул Дубко. – Действительно – доказательство. Хоть и косвенное, но все же…

– Больше у меня ничего нет, – сказал Тин. – Есть только наблюдения. Если вам интересно, я о них расскажу.

Богданов на это ничего не сказал, лишь молча кивнул.

– Наблюдения… – сказал Тин. – Верней сказать, только одно наблюдение. Я осмотрел несколько тел наших бойцов перед тем, как их похоронить. Верней сказать, следы на телах. Это были следы не звериных когтей и зубов. Это были следы от ножей и каких-то других металлических орудий. А значит, сотворили такое не звери, а люди.

– Ваши легенды гласят, что у вампиров и оборотней такие крепкие клыки и когти, что их легко можно спутать с железными, – вмешался в разговор Илья Семенович.

– Это люди, – упрямо повторил Тин. – Хотя большинство считает, что все же – чудовища.

Тин умолк. Молчали и спецназовцы вместе с Ильей Семеновичем. Каждый обдумывал полученную от Тина информацию.

– У тебя что-то еще? – наконец спросил Богданов, взглянув на Тина.

– Да, – сказал Тин. – Вот, возьмите…

И он протянул Богданову несколько клочков картона. Это были игральные карты – все тузы пик.

– К каждому нашему убитому была пришпилена такая картинка, – пояснил Тин.

– Туз пик… – задумчиво произнес Дубко.