Смертельный номер. Гиляровский и Дуров

– И вот появляется Альберт. И я чувствую… нет, я вижу – он возвращается как ни в чем не бывало! Как будто он и не передавал мне управление цирком! Как будто он просто выходил на бульвар подышать свежим воздухом! Приходит, отдает приказы, знакомится с бумагами… Владимир Алексеевич! Я хочу, чтобы вы точно понимали – я безмерно уважаю своего мужа, я преклоняюсь перед его талантом, я, в конце концов, обожаю его как мужчину, но цирк обратно я ему отдавать не намерена. В этом цирке директор один – я. И все свои действия вы должны согласовывать именно со мной, а не с ним. Все вопросы вы должны адресовать мне, а не ему. Мы понимаем друг друга?

– Безусловно, – кивнул я.

– Так, может быть, теперь вы зададите мне тот вопрос, который хотели задать Альберту? – спросила Лина.

Я, безусловно, не хотел этого делать. Но и отказывать госпоже директору было не с руки. Если мне нужно было собрать больше информации изнутри цирка, я обязан был поддерживать с ней хорошие отношения.

– Я хотел спросить у него – а что, если совсем не вешать афишу? Если не на чем будет рисовать череп? Что тогда?

Лина как будто растерялась:

– Я не знаю… Мы никогда так не делали… Боюсь, это будет нарушением порядков. Я подумаю, но не могу обещать, что мы так и поступим. Возможно, я попрошу полицию поставить пост у афиши, хотя они вряд ли согласятся – все-таки мы – частное заведение. В крайнем случае – снова поставлю дворника.

– В прошлый раз не помогло, – напомнил я.

– Организуем дежурство униформистов. По два человека.

Я встал.

– Спасибо, госпожа директор, это все, что мне хотелось знать.

– Да? – недоверчиво спросила она. – Все?

– Я бы хотел поговорить с артистами.

– Хорошо. Только аккуратно. Они очень нервничают.

Я раскланялся и вышел из кабинета.

Конечно, я обманул Лину Шварц – ни с какими артистами говорить я не собирался. Мне был нужен только Саламонский. Меня могла бы интересовать еще Лиза Макарова, но я знал, что она уже подъезжает к Ростову. Поэтому я просто пошел по широкому центральному проходу на тренировочную арену, чтобы посмотреть репетицию артистов и подумать.

Проходя мимо ответвления коридора, в котором были двери гримерки Гамбрини, я остановился. Как недавно я говорил с несчастным иллюзионистом, подозревая его в убийствах! Я взглянул на противоположную стену коридора – вот дверь гримуборной Дурова. А эта, как я полагаю, гримерная Лизы.

Мне вдруг захотелось посмотреть комнату, в которой она переодевалась и красилась перед выходом на сцену. В этом желании была, конечно, неприкрытая эротика. Но здравый смысл говорил мне, что дверь заперта, а ключ хозяйка увезла с собой. Однако я, как мальчишка, в котором инстинкты сильнее разума, сделал несколько шагов и дернул за ручку Лизиной двери. Она распахнулась.

Лиза сидела перед зеркалом в одной широкой блузе, с совершенно голыми ногами, и массировала себе пальцами виски.

– Лиза! – ошарашенно выпалил я. – Почему вы не в Ростове?

Она повернулась ко мне и, как показалось, на секунду смутилась. Но тут же приняла холодный вид и даже попыталась скрыть свои ножки.

– Мне незачем больше туда ехать, – сказала она. – Боже, как болит голова!

– Но как же… Как же наша договоренность? – растерялся я.

– Не беспокойтесь, Владимир Алексеевич, – ответила Лиза, – я уже переговорила с Альбертом Ивановичем. Он обещал все устроить.

– Что устроить?

– Он сказал, что полиция не станет меня трогать.

– Да? – удивился я. – Но на пузырьке остались ваши отпечатки.

Лиза как будто рассердилась:

– Я не знаю! – зло сказала она. – Я не знаю, как Альберт Иванович это сделает, но он пообещал мне, что полиция меня трогать не будет. Он сам об этом позаботится.

– А череп? Что насчет черепа?

Она пожала плечами:

– Альберт Иванович сказал, чтобы я не беспокоилась. Он принял меры.

Я вошел и закрыл за собой дверь. Во мне бурлила злость.

– Я не знаю, что именно наговорил вам Саламонский, – твердым голосом сказал я, стараясь сдерживаться. – Но на вашем месте я бы не стал полностью полагаться на его слова.

Но Лиза только смерила меня непроницаемым взглядом.

– Вы так говорите потому, что он пообещал мне защиту. А вас хватило только на совет поскорее уехать. Уехать и бросить все. Ну, сами подумайте хорошенько – что бы я делала в Ростове? Выступала бы перед тамошними мужиками? Что за жизнь была бы там у меня? Это все, что вы могли мне сказать?

– Но, Лиза, – пробормотал я, – вы несправедливы. К тому же опасность никуда не делась.

– Я пообещала вам себя, а вы решили откупиться подешевле? Пятьдесят рублей на билет – по-вашему, это красная цена такой женщине, как я?

Меня как холодным душем окатили.

– Не играйте со мной, Лиза! – сказал я. – Мне от вас ничего не надо. Вы сами выбираете свою судьбу. Но в будущем попрошу больше ко мне не обращаться.

Я повернулся и взялся за ручку двери. И услышал ее голос за своей спиной:

– Надеюсь вас больше никогда не увидеть.

14 Братская любовь