Смертельный отпуск

— И что эта Евгения Александровна? — нахохлилась мама.

— Да не хочу говорить, — качнула головой Зойка.

— А что там говорить! Все знают, как она Вику… Викторию нашу Максимовну ненавидела!

— Да будет, — осадил маму отец.

— И сильно ненавидела? — спросил Игнат.

Он, конечно, догадывался, что между тетей Витей и Ерогиными кошка пробежала, не зря же забор между ними напоминал китайскую стену. Раньше он в эти распри не вникал, а сейчас вдруг стало интересно.

— Ну как бы тебе сказать… — сощурилась Зойка.

— У Егора Михайловича трения какие-то с Ерогиным были.

— Трения… А из-за чего трения? — фыркнула Зойка.

— Из-за чего?

— Из-за кого! — усмехнулась мама.

— Ну все, хватит! — Отец легонько хлопнул рукой по столу.

— Да нет, батя, — мотнул головой Игнат. — Мне сейчас нужно знать все, что может иметь хоть какое-то отношение к убийству тети Вики и дяди Вали. Все интересно. От забора и до обеда.

— От забора?

— Почему забор такой высокий? Между нашим и участком Ерогиных.

— А это Егор Михайлович от Ерогиной отгородился после того, как она без мужа осталась, — глянув на маму, сказала Зойка.

И мама кивнула, соглашаясь с ее версией.

— А почему отгородился?

— А ты не знаешь? — Зойка посмотрела на Лию, которая могла знать даже больше, чем она.

Но Лия как будто и не замечала ничего. Она со скучающим видом смотрела куда-то в сторону, явно не желая участвовать в пересудах.

— Ну, ссора между соседями.

— А почему ссора?

— Говори! — чуть ли не потребовал Игнат.

— А то, что Ерогина с Егором Михайловичем… ну, это, — замялась Зойка.

И снова посмотрела на маму, как будто спрашивала разрешения говорить правду. И мама ей разрешила — так же, взглядом.

— В общем, таскалась Евгения Александровна с дядей Горой.

— И Ерогин это знал?

— Все дядю Гору грозился убить. Пока сам не угорел. — Зойка щелкнула себя по горлу.

— Царстве Небесное! — кивнул Игнат, отрывая от стола кувшин с вином.

Выпили, помянули всех, а в частности Ерогина Александра Степановича. Никто особо не хотел продолжать разговор, но Игнат настаивал.

— Ерогина думала замуж за дядю Гору выйти, а он на Виктории Максимовне женился. Вот Ерогина слух и пустила, что тетя Вика мужа отравила, — заключила Зойка.

— А забор?

— А забор дядя Гора поставил. Пока жив был… Говорят, Виктория Максимовна настояла.

— Не говорят, а настояла, — кивнула мама. — Ерогина к ним чуть ли не в постель через окна заглядывала.

— А сейчас она слухи разносит? — спросил Игнат.

— Ну, не то чтобы разносит… Но бывает! — сказала Зойка.

— Потому что терпеть тетю Вику не могла.

— Терпеть не могла… Но при этом уважала!

— Уважала?

— У нас тут сложные отношения, — вздохнула Зойка. — Вот у меня с отцом… Но все мы тут друг друга любим и уважаем!

Она заплакала, но Лия быстро переключила разговор.

— Ты бинты обещала привезти, — сказала она.

— Да, конечно! — Зойка поднялась со скамейки.

— Повязку нужно сменить? — поинтересовалась мама и заранее с благодарностью посмотрела на Лию, зная, что та позаботится об Игнате. Хорошая Лия девушка, не ошиблась она в ней.

— Да вы сидите, Любовь Максимовна, я сама!

Лия отвела Игната в комнату, Зойка принесла бинты, мазь и ушла.

— Все правильно Зойка говорит, — сказала Лия. — Отношения у нас тут у всех сложные. Ерогина так женщина ничего, но, бывает, заносит.

— Но не до такой же степени, чтобы убить тетю Вику?

— Нет, конечно!

— А убить мог Давид!

— Ага, мама попросила. Он такой у нас маменькин сыночек! — фыркнула Лия.

— Вот и я думал, что мотив у него такой же сопливый.

— Давид не сопливый, — срезая узел на повязке, сказала Лия. — Давид может убить.

— Он тебе говорил?

— Говорил.

— Что говорил?

— В зоне, говорил, приходилось убивать.

— Трепло он, если говорил.

— Он говорил правду, я знаю.

— И я знаю. То, что он мог убить тетю Вику.

— Зачем? За что? Из-за ее ссоры с его матерью? Это же смешно!

— Тете Вике не смешно. Потому что ее ограбили… Ей-то, конечно, все равно. Но деньги-то ушли!

— Ну, из-за денег Давид мог… Но не тетю Вику…

— Из-за денег, бывает, и мать родную убивают. Могу привести массу примеров.

— Бывает и такое…

— Зачем ты выгораживаешь Давида? — прямо спросил Игнат. Он сам чувствовал, что в его голосе звучит ревность.

— Я выгораживаю?! — искренне удивилась Лия.

— Да, ты выгораживаешь!

— Да нет, просто ты уже помешался на происходящем. На всех бросаешься… А ведь я могла быть на Виноградной улице, когда убили тетю Вику. За кофтой ходила… А может, я убила? — с язвительными нотками спросила Лия.

Она с силой дернула за край салфетки, содрав ее с раны. Игнат поморщился от боли. Неужели она специально так сделала?

— Ты не могла.

— Почему?

— Тут сила нужна, — в раздумье проговорил Игнат.

— Я сильная.

— И убийца не мог не измазаться в крови.

— Я могла переодеться, принять душ.

— Ты была в той же одежде, в какой ходила в ресторан.

— Нет против меня улик?

— Нет.

— Только это меня и оправдывает? — усмехнулась Лия. — А так я убить могла! По своим морально-техническим характеристикам, да?

— Я этого не говорил!

— Но думал!

— Нет.

— Сейчас перевяжу тебя и пошел ты к черту!

— Ну не обижайся!