Смертельный способ выйти замуж

Я тут же захлопнула рот. Кто его знает, что на уме у этого маньяка, пожалуй, стоит пока затаиться.

– А что это у тебя в руках? – Заинтересованный взгляд скользнул по плюшевому зайцу.

– Милаш, – прошептала я, вцепившись покрепче в игрушку Селины.

– Прелестный, – задумчиво проговорил Велдон. – Зачем он тебе? Дай посмотрю, может, внутри припрятан дамский револьвер.

Велдон выхватил зайца и, достав из кармана перочинный нож, засунул острое лезвие в мягкое брюшко, раздался треск рвущейся ткани. Порывшись в вате и ничего не обнаружив, Велдон бросил его на пол. Затем он подошел к служанке и, взяв у нее из рук шприц, развернулся ко мне с довольным видом. Я округлила глаза, понимая, что сейчас произойдет неизбежное – меня отключат, а проснусь я уже в другом теле. Морис дернул с моего плеча рукав и, разорвав ткань, оголил кожу, предоставляя возможность своему господину сделать укол. Не слушая моих рыданий, Велдон с довольным видом всадил иглу в руку и влил раствор. Почти сразу я почувствовала, как немеет язык, потом похолодело в горле, голова закружилась, заставляя упасть на подкосившиеся колени.

– Отведи Каринтию в ее новую комнату, – послышался голос Велдона.

Я попыталась дотянуться до распотрошенного Милаша, лежащего совсем рядом, но силы окончательно покинули тело и тьма поглотила меня.

Очнулась я от прикосновений мокрой губки к моему лицу, с трудом разлепила глаза и уставилась на идеальное восковое лицо механической куклы Молли. Служанка повернула голову.

– Мелинда очнулась, – проскрипел незнакомый голос. – Господин уж начал волноваться, что переборщил с дозой, сейчас обрадую его, что все в порядке.

– Мне плохо, – прошептала я пересохшими губами. Голова болела, я с трудом приподняла ее.

– Все пройдет, попей водички, – проговорила Молли и поднесла к моему рту ложку. Я сглотнула холодную жидкость, и тут же пожалела об этом. А если это опять какой-нибудь дурман, чтобы держать меня в состоянии овоща? Постаралась сесть в постели и оглядеться.

– Меня зовут Каринтия, – заявила я.

– Это в прошлом, – отозвалась служанка. – Господин сам придумал тебе новое имя, да такое красивое – Мелинда.

Сердце часто забилось, в груди стал разливаться жар, я лихорадочно кинулась ощупывать свои руки и ноги, к счастью, я все еще находилась в своем теле. Немного успокоившись, я облегченно вздохнула, но тут моя ладонь коснулась головы, и я заорала как помешанная.

– Где мои волосы? – спросила я, давясь рыданиями.

Роскошные белокурые локоны кто-то нещадно срезал, оставив короткий жесткий ежик. Пальцы касались стриженой головы, а на глаза набегали горькие слезы.

– Господин велел остричь, – нисколько не смущаясь моей истерики, поведала Молли. – Решил оставить для нового тела, я уже видела его, такое роскошное, я даже завидую немного.

– Гады! – прошипела я, резко сев в постели. Меня сразу же замутило, желудок свело спазмом, перед глазами побежали темные круги. Перевела взгляд на единственное в комнате окно, прикрытое портьерой, за которым ярко светило солнце. – Сколько я спала?

– Полтора дня, – услужливо сообщила служанка.

С трудом встав на ноги, я обнаружила, что практически обнажена, только тонкая хлопковая рубашка едва прикрывает колени.

– Уф, намучилась же я с твоим корсетом, пока развязывала шнуровку, – сообщила Молли. – Скоро у тебя будет новое совершенное тело с такой тонкой талией, что не нужно надевать никаких дурацких приспособлений.

– Не хочу становиться куклой. – Я бросила умоляющий взгляд на девушку-голема. Она же тоже когда-то была человеком, должна проявить сострадание и помочь выбраться отсюда. – Пожалуйста, пойми, у меня дома остался муж, мама и сестра, я не могу уйти от них.

– Господин даст тебе вечную жизнь, это стоит того, чтобы пожертвовать близкими, – покачала головой Молли. – Не печалься, смотри, что у меня есть.

Она сунула в мои руки Милаша, грубые стежки черных ниток соединили распоротую плюшевую ткань. Я схватила игрушку и прижала к себе.

– Заяц был тебе так дорог, я починила его, – проговорила Молли. – Он поможет смириться с неизбежным.

– Я скорее из окна выброшусь, чем смирюсь, – прошипела я, плотно сжимая губы, и, подбежав к оконному проему, резко отдернула тяжелую портьеру, но меня ждало очередное горькое разочарование.

– Господин давно поставил решетку, – бесстрастно пояснила служанка. – После того как Мишель бросилась вниз, разбив свое чудесное новое тело. Так и осталась дуреха без конечностей. Возможно, господин покажет тебе ее. Мишель сейчас может только глазами хлопать и плакать. Я иногда слышу ее голос из подвала.

Если бы у меня были волосы, думаю, они бы встали дыбом от таких откровений. Я вернулась в постель, а Молли, изобразив подобие книксена, покинула мою тюрьму. Сколько мне еще осталось? День? Два? А может, всего час нормальной жизни? Вдоволь наплакавшись, я лежала с закрытыми глазами, пока теплая ладошка не прикоснулась к мокрой щеке, пытаясь смахнуть слезы.

Я вздрогнула и увидела перед собой малышку Селину. Девочка радостно улыбалась.

– Каринтия, я тебя нашла, – весело прощебетала она. – Куда же ты запропастилась?