Смертельный удар

– Уверен, давно такого веселья не было у этих берегов, – насмехался Федор, понимая, что они медленно, но все же одолевают римлян в сражении, где особенно отличились греки Евсида, – Интересно кто командует их флотом, уж не сам ли Марцелл?

– Флагман мы уже сожгли, – с гордостью поделился информацией капитан «Ликса», который все еще не вступал в новый бой, находясь чуть в стороне от главных событий, – никаких сведений больше не поступало. А сейчас вообще трудно что-либо разобрать.

– Жаль, – искренне огорчился наварх, погладив ножны своей окровавленной фалькаты, и добавил в полголоса, – я бы с удовольствием с ним повстречался и поговорил по душам, как с тем опционом. Накопились вопросы.

Надо сказать в схватке с двумя триерами «Ликс» получил небольшие повреждения, которые сейчас матросы пытались залатать собственными силами. К счастью, пробоин не было, и самым серьезным оказалась потеря большой части весел по правому борту. Но на любом корабле всегда имелся некоторый запас весел. Поэтому Могадор, занявшись этим, – пока наварх сам наблюдал и руководил ходом сражения через прибывавших то и дело на лодках офицеров связи, – восстановил ход «Ликса». Часть весел заменили на новые, еще часть передали с другого борта, так чтобы уравнять количество гребцов. Но некоторые весельные порты ближе к корме так и остались свободными. Так что в итоге флагман снова был на ходу и мог выжимать почти нормальный ход. Достаточный для плавания, хотя и не вполне подходящий для маневрирования в бою.

Тем не менее «Ликсу» все же пришлось еще раз столкнуться с римской атакой. Когда к исходу дня одна квинкерема противника прорвала строй охранения флагмана и попыталась нанести удар по нему. Римский корабль сам был уже не в лучшем виде да еще артиллеристы «Ликса» на этот раз оказались на высоте. В конечном итоге флагман двинулся к навстречу противнику, на палубе которого уже начался пожар и, совершив удачный маневр, добил его тарным ударом. Могадор лишний раз доказал свое умение управлять кораблем, в каком бы виде он не находился.

– Молодец, – похвалил своего капитана Чайка, – когда римская квинкерема завалилась на бок и с ее палубы в воду посыпались орудия и легионеры, – умеешь воевать.

Между тем жестокий бой продолжался еще некоторое время. Римляне, строй которых был разбит и рассыпан, тем не менее, дрались яростно и подожгли почти половину кораблей финикийцев. Поэтому, когда сражение все же завершилось, Федор не удержался от сарказма, разглядывая результаты морского побоища у берегов Остии. На первый взгляд на ходу оставалось не больше трети его флота, а то и меньше.

– Еще одна такая победа, – вздохнул он, – и я останусь без флота. Передать на уцелевшие корабли: подобрать всех, кто еще жив и немедленно уходить из этого района.

– Какой курс? – уточнил капитан, видимо не уверенный, что наварх решит продолжать плавание с такими силами.

Но, Чайка не задержался с ответом.

– Курс прежний, – удивил его Федор, – мы еще не все дела сделали в этой акватории.

До самой темноты больше ни один римский корабль не появлялся. Проведя эту ночь в море, хвала богам шторма не случилось, следующие несколько дней они плыли вдоль берегов Этрурии. Плыли на значительном удалении, чтобы не мозолить глаза береговой охране. Воды были самые, что ни на есть римские, те, которые они давно считали внутренними. И Чайка не без основания опасался встречи с еще одним большим римским флотом, но все же решил продолжить плавание в сторону Генуи. Очень уж ему хотелось и там хоть немного отметится. Чтобы до Рима дошла весть, как в его водах, под самым носом у сената, от Сицилии до северной Италии, запросто действуют корабли Ганнибала.

Этих кораблей после кровопролитного сражения осталось совсем немного, – шесть квинкерем, включая «Ликс» и девять триер, две из которых принадлежали грекам. Евсид был ранен, но жив и продолжал командовать своими кораблями. Федор лично похвалил его за храбрость и даже обсудил с ним возможность отправки двух греческих триер обратно в Сиракузы. Но Евсид отказался.

– Мы пойдем с вами до конца и, либо вернемся вместе со славой, либо погибнем вместе, – ответил раненный грек, – так мне приказал Ферон.

Чайка не стал спорить. Да и грех было отсылать таких вояк, которые утопили в прошлом бою не одну квинкерему римлян. Строго говоря, после большого сражения Федор мог считать свою миссию выполненной. Бой произошел невдалеке от самого Рима, до которого весть дойдет в скорости. Кораблей противника было уничтожено достаточно. Да своих потеряно немало. Новая встреча с крупными силами не сулила ничего хорошего. И все же что-то подталкивало Чайку плыть дальше. Внутренний голос нашептывал ему, что еще представится удачная возможность насолить римлянам и выйти живым. И он плыл дальше.

Берега Этрурии были ему немного знакомы, – но, с другой стороны. Проходил он как-то по суше невдалеке от этих берегов, когда армия Ганнибала форсировала болота Клусия и неожиданно оказалась в тылу римских легионов, которые потом благополучно рассеяла у Тразиментского озера.