Смерти нет

Но растерялись они лишь на мгновение. Когда Машег бросился на них, сработали воинские привычки. Подвернувшийся под руку табурет защитил Душаню от кинжала, разошедшиеся в стороны братья-дреговичи ухватили мелкого хузарчонка за руки, ударили с размаху о столб, швырнули обмякшего на пол и принялись пинать. Душаня к ним присоединился.

Драчила же кинулся на помощь другу, который калачом свернулся на полу, зажав руками пах, и визжал от боли…

* * *

Сплясать не получилось. Даже гул и гомон пиршественной залы не сумел полностью поглотить истошного вопля.

Пирующие не обратили на него внимания. Ну, орёт кто-то, и пусть. Дел-то!

А Сергея словно током ударило: Машег!

К стойке с оружием, меч в руку – и бегом.

Услышал вслед запоздалое: «Варт, куда?», но не отреагировал. Интуиция жгла: надо торопиться.

Бежал на крик… И очень удивился, когда увидел, что вопит не Машег.

Орал незнакомый парень без штанов, над которым навис ещё один и, судя по реакции крикуна, делал с ним что-то неприятное.

Тут же две голые девки. Одна на полу, вторая прижалась к стене. Обе перепуганы до усрачки.

И ещё тройка парней, которые деловито месят ногами четвёртого, голого…

Машега!

Убить всех!

Сергей рванулся вперёд, поскользнулся на луже крови, и выпад пришёлся в никуда. Зато Сергей врезался в одного из тех, кто пинал, и сумел удержать равновесие. Вес у Сергея был невелик, зато разгон изрядный. Парня бросило вперёд, и он, споткнувшись о свернувшегося клубком Машега, влетел головой в живот охнувшему товарищу. Третий, которым оказался Душаня, попятился сам, увидав острие клинка в опасной близости от собственного носа.

– Отошли от него! К стене отошли! – повысив голос, чтобы перекричать вопли окровавленного, приказал Сергей.

На Машега он не смотрел. Понимал: стоит хоть на миг отвести взгляд – и киевляне схватятся за оружие. Мечей при них не было, однако ножи на поясах имелись. И пусть нож против меча слабоват, но их трое, все бойцы.

– Ты чего, малой? Дурных грибов нажрался? – с угрозой бросил один из киевских. – Смерти ищешь?

– Я тебе не малой, а отрок варяжского князя Стемида! – выкрикнул Сергей.

Голос сорвался, и выкрик оказался звонким и несерьёзным. Зато серьёзными для опытного глаза выглядели меч и стойка.

Киевские дружинники кое-каким опытом обладали и лезть на рожон, вернее, на клинок не торопились. Сергея они узнали. Да и одного только имени Стемида хватило бы. Убить юнца у них, скорее всего, получилось бы, но платить виру за него не было ни малейшего желания. Да и с варягами ссориться страшновато. А главное – из-за чего? Из-за недобитого хузарчонка?

Драчилу Сергей проворонил. Всплеск адреналина – и он напрочь забыл о том, что за спиной кто-то ещё.

Душаня и братья-дреговичи видели, как Гладкий подкрадывается к юнцу, но виду не подали. Глазом не моргнули. Так что когда Драчила схватил Сергея, для последнего это было полной неожиданностью. Равно как и прижатый к горлу нож.

Нет, убивать варяжского отрока Гладкий не собирался. Только пригрозить:

– Железо брось, малой, не то уронишь!

Сергей понял, что шансов у него нет. Держали его крепко, нож у горла был острый. Секунда нужна, чтобы перекинуть меч на обратный хват и кольнуть за спину… А горло перехватить – одно движение.

А тут ещё трое у стены за ножи схватились.

Додумать Сергей не успел.

– Отпусти его! Живо!

Драчила развернулся. Вместе с Сергеем.

Увиденное киевлянина не порадовало.

Варяги. Шибрень и Наслав. Всего двое, но этого более чем достаточно.

– Ты глухой, что ли? Хочешь, чтобы я твои кишки вот на это дерево намотал? – Наслав постучал клинком по опорному столбу.

Шибрень, опоясанный гридень, не сказал ничего. Только смотрел. Но взгляд этот на Драчилу подействовал сильней, чем угроза варяжского отрока.

Объятья его разжались, и Сергей получил свободу.

– Что тут было? – спросил Шибрень, бросив взгляд сначала на подвывающего Ставка, потом на избитого Машега, рядом с которым присел Сергей.

Душаня нашёлся первым:

– Хузарчонок со Ставком девок не поделили! А он, дурной, нет бы миром решить, ножом его ударил. И на нас кинулся! Мы его поучили немного, а тут ваш прибежал, – он показал на Сергея. – И сразу на нас с мечом!

Оспорить его версию было некому. Машег – без сознания. А спрашивать у остальных киевлян бессмысленно.

– Ты лжёшь! – заявил Сергей.

– Тебя тут не было, – пожал плечами Душаня. И Шибреню: – Мы с вашим вежливо обошлись. Гладкий придержал его немного. А то взялся бы нас рубить, пришлось бы нам его… того. А нам это ни к чему.

Варяги убрали мечи в ножны. Возразить было нечего.

– С этим что? – спросил Шибрень, кивнув на скрючившегося Ставка.

– Беда с ним, – покачал головой Гладкий. – Хузарчонок его, считай, охолостил. За такое и двадцати гривен мало будет.

Поставленный диагноз явно огорчил пострадавшего, потому что тот взвыл с новой силой.

– Наш как, живой? – спросил Шибрень у Сергея.

Киевляне тут же напряглись.

Слово «наш» им совсем не понравилось.

– Живой. Пока. Побили его сильно.

Сергей сдёрнул с ложа покрывало и накрыл друга.

– Надо его к родне отвезти, – решил Шибрень. – У хузар лекари хорошие. Если важного не отбили, должен поправиться.