Смерти нет. Краткая история неофициального военного поиска в России

Еду сам. Приезжаю туда, захожу в гостиницу — незнакомые лица. Я впервые вижу этих людей. Понимаешь, я прекрасно знаю руководителей практически всех объединений краевых, областных, а тут вообще, ну — кто эти люди? В это время ко мне подходит Альбина: «Юрий Алексеевич, а что это вы приехали?» Я говорю: «Как что?» — «Мы вас не приглашали». Я говорю: «А мне не нужен номер в гостинице, я вон палатку с собой взял, газон большой — сейчас палатку разобью». Паника. В конце концов мне дают президентский номер. Она говорит: «Ну, вы удовлетворены?» Я говорю: «Нет». Я говорю: «Альбин, а кто эти люди?» — «А мы вот создадим новую организацию поисковую». Я говорю: «Так это не поисковики». — «А по закону нам неважно, главное, чтобы представители от регионов были. Нам всё равно, поисковики они или нет». И она права по закону! Что такое поисковик? Нет такого понятия. Профессии нет такой. Вот приехал человек из Башкирии — он Председатель Комитета по делам молодежи. И говорит: «Я поисковик». И вот они создают вот это вот поисковое движение «ПДР» — хорошее название! — и выбирают руководителем Андрюшу Фетисова.

Итак, вот ребята в Минобороны задумались: «А как бабки-то получить?» Все очень просто. Встретились с Альбиной, нашли общий язык, взяли к себе на работу товарища Торгашева — а это представитель Фонда национального благосостояния, который распределяет гранты. Понимаешь, да? Они, к примеру, делают поисковую экспедицию на Сахалин: арендуют четыре корабля, два вертолета, нанимают частную охрану — для поисковиков якобы. Ты представляешь, в какие деньги это все выливается? Результат — два бойца найдено. Которых еще раньше нашли наши ребята там.

Теперь нужен был человек, который бы над поисковиками стоял и беспрекословно выполнял все, что ему скажут. Избрали Фетисова Андрюшу. Андрюша оказался нормальным человеком — он пришел в Администрацию Президента и сказал: «Что за херня творится? Вы выделяете гранты на поисковую работу, и почему- то пятьдесят процентов всех выделенных денег выигрывает поисковый отряд из Чечни под программу увековечения памяти воинов-чеченцев, погибших при блокаде Ленинграда?!» Костя Степанчиков говорит: «Я долго смотрел, где там чеченцы-то были». Еще двадцать пять процентов выигрывает какой-то фонд «Матери России» — они какое отношение имеют к поисковой работе? Ну и короче, Андрюша Фетисов поднял бучу в Администрации Президента, ему сказали: «Парень, — а его решили прикормить, ему грант сразу дали большой, — ах так, сволочь? Деньги вернуть, и пошел ты нахер!» И находят госпожу Елену Моисеевну, а с Еленой Моисеевной у меня давние счеты.

Дело в том, что Елена Моисеевна никогда не была поисковиком, она была руководителем Комитета по делам молодежи Волгоградской области. Вначале в поиске участвовала, но своеобразно. Был такой поисковый отряд у нас, руководил Димка Андрианов, выдающаяся личность — спецназ ГРУ в Афгане, ему там ногу оторвало. У него были специальные костыли на таких поплавках-подушках, и вот он по лесу ходил — и копал! Так вот Елена Моисеевна у него жила три месяца. Мне, честно говоря, похеру, кто там с кем, кто курит, кто пьет, но дело в том, что... Что такое поисковая работа? В свое время Правительственная комиссия сформировала ответ, звучит он примерно так: это комплекс мероприятий, направленный на поиск незахороненных останков воинов, поиск родственников для последующего захоронения останков... По-моему, правильно. Так вот Елена Моисеевна говорит, что поисковая работа — прежде всего средство воспитания молодежи. А я никогда не забуду выступление Председателя Комитета по делам молодежи в Новгороде, когда он с высокой трибуны сказал: «И как хорошо, что у нас в годы Великой Отечественной войны были такие потери, что мы до сих пор на них можем воспитывать нашу молодежь!»