Смерти смотрели в лицо

— Где же все-таки достать оружие? В дороге или в селе могут напасть бандиты. Отнимут вещи и продукты, да еще и кокнут.

— Придется воспользоваться правом, что дали немцы колонистам,— отозвался Андрей Андреевич.— Читали последнее объявление полевого коменданта? — спросил он и вытащил из бокового кармана небольшой листок,— Слушайте. «Немцы по происхождению! После преследований и бедствий для вас, наконец, пробил час освобождения. Немецкие органы о вас позаботятся»... Понятно? Я решил к своей фамилии добавить одну буковку — и готов ариец. Немецкому меня не учить, за колониста сойду. Итак, я теперь не Вербоноль, а Вербонольд. Мне разрешается носить оружие. А еще — на рукаве нашивку с гербом и немецкой надписью. Сами фашисты будут помогать мне.

— Андрей! — воскликнул Шведов. Это же гениально. На ловца и зверь бежит. Их оружием и по ним же...— но он не договорил. В комнату снова вошла жена.

Вкусный запах борща поплыл по комнате, Александр Антонович схватился со стула, чтобы помочь хозяйке. Ему показалось, что он уже сто лет не ел настоящего обеда. Борисов разлил по рюмкам самогон. Андрей Анд-реевич поднялся и тихо произнес:

— За предстоящие дела... Нужно добыть оружие.

Оленчук и Вербоноль шли рядом. Тимофей Романович был почти на голову ниже Андрея Андреевича, то и дело касался плечом его руки. С Пожарной площади по проспекту спустились к Двенадцатой линии. По бу-лыжной мостовой бежала грязная пенистая вода. Мальчишки пускали щепки и кричали:

— Моя дальше! Моя дальше!

На Двенадцатой, недалеко от угла, стояли два грузовика.

— Мой племяш разведал,— сказал Вербоноль.— На фронт направляются, а дороги развезло. Веселятся завоеватели, пьянствуют.

— Заманчиво,— отозвался Оленчук.

— Возьмешь Леню. Я и Алексей будем ждать вас...

Темень хоть глаз выколи. Тимофей Романович прошел к машине первым. Чибисов стоял возле калитки, держа наготове пистолет. Борисов и Вербоноль прижались к стене дома.

Оленчук залез на колесо. Попробовал приподнять брезент — привязан. Выхватил финку и поронул парусину... Глаза привыкли к темноте, и можно было различить ящики и мешки, стоявшие в кузове. Тимофей Романович взялся за доску ящика и рванул на себя. В нем лежали покрытые маслом автоматы. Он тихонько свистнул. К машине подошел Борисов. Оленчук один за другим подал ему три автомата. Алексея Ивановича сменил Вербоноль. Тот взял четыре автомата. В другом ящике лежали противотанковые гранаты. По автомату и гранате взяли Чибисов и Оленчук... Пробираясь вдоль домов и заборов, подпольщики скрылись в мартовской мгле.

Шведов готовил операцию с Ухловым, Сурковым и Питерским. На восточной окраине города он разведал склад с горючим.

— Его нужно поджечь,— сказал Александр Антонович своим напарникам.— Завтра с утра осмотрим подходы к нему.

Склад находился метрах в двухстах от дороги, огорожен деревянным забором. Внутри, слева от ворот — небольшие акации, под ними стоят в несколько рядов бочки с бензином. Невдалеке от них — крытая грузовая ма-шина. По правую сторону ворот находится контора склада — в небольшом одноэтажном домике. На склад приезжали машины, заправлялись горючим и смазкой. С тыльной стороны был пустырь, а через дорогу и чуть левее лежали развалины здания с темными подвалами.

Подпольщики дважды подходили к складу, наблюдали за часовыми. Затем они спустились в подвал разбитого здания и обсудили план действий. Взорвать склад взялись Ухлов, Сурков и Питерский. Из подвалов легко подобраться к объекту.

Домой они возвращались в сумерках. На Смолянке, вблизи железнодорожной колеи, что шла на шахту № 1 — 2, их увидел патруль и, подзывая к себе, зашагал навстречу.

— Партизанен? — крикнул он, наставив винтовку.

— Мы идем с работы,— ответил по-немецки Питерский.

— Папир!

Шведов, также знавший немецкий язык, приблизился к солдату и подал аусвайс. У остальных документов не было. Немец начал рассматривать удостоверение, и в ту же секунду Юрий, словно кошка, бросился на солдата и схватил винтовку. Николай обхватил немца сзади, а Шведов ударил его в живот. Солдат приглушенно застонал, Юрий изо всей силы стукнул его прикладом по голове. Стон, видимо, услыхал другой патрульный и поднял стрельбу. Но было уже поздно — подпольщиков и след простыл.

На третий день рано утром Шведов привел ребят к Борисову. Ухлову дали завернутую в тряпку противотанковую гранату, а Суркову и Питерскому — по лимонке.

— Удачи вам, друзья,— напутствовал Александр Антонович, а Борисов пожал им молча руки.

Гранаты спрятали в подвале. Еще раз осмотрели места подхода к складу и до темноты просидели в разрушенном здании.

В кромешной мартовской мгле подобрались к складу с тыльной стороны. Все так же ходили часовые, их тени едва маячили в темноте. Около полуночи солдат, охранявший склад со стороны пустоши, пошел к своему на-парнику за угол. Терпение подпольщиков было вознаграждено. Они подбежали к забору, бросили через него гранаты и стремглав кинулись наутек.