Смерти смотрели в лицо

— Записать сводку сумеет каждый, а вот кто размножит?

— Я умею печатать,— заявил Иван Иванович.

— И я тоже,— сказала Ирина Васильевна.— Могу достать копирку.

Бумагу каждый пообещал поискать у себя дома.

Приемник устанавливали в напряженной тишине. В сердце закрадывалось сомнение: а вдруг не заработает. Но вот, словно далекий отзвук грозы, раздался приглушенный треск, а за ним знакомый голос диктора:

— Вы слушали первую часть «Богатырской» симфонии Бородина.

Ирина Васильевна любила эту симфонию. Она и сама играла на пианино. Боже, неужели это было? Посмотрела на свои длинные красивые пальцы и сжала их в кулак. Начали передавать сводку Совинформбюро.

Чернов схватил карандаш, но разволновался, старческие руки задрожали.

Сводку записала Чистякова. Прибавили призыв к населению: «Повсюду мстите оккупантам, помогайте Красной Армии разбить врага».

За машинку сел Холошин, печатал неуверенно, медленно. Ирина Васильевна улыбнулась и попросила уступить место ей. До комендантского часа отпечатали около ста экземпляров.

Холошин принес листовки в цех и незаметно рассовал по ящикам, где лежал инструмент. Остальные прокламации передали знакомым и прикрепили на видных местах.

В тот же день оккупанты устроили облаву, охотились за патриотами. Куда-то исчез Аввакумов. По доносу был окружен дом, где жил Грицаенко. Но он успел уйти и укрыться у бывшего заведующего центрально-заводской лабораторией Бориса Васильевича Расторгуева на Четвертой линии.

Встревоженная Чистякова пришла к Чернову и сказала:

— У меня есть машинка. Давайте сводки мне. Я их буду печатать. А вашу квартиру необходимо обезопасить. Мой дом вне подозрений.

Ирина Васильевна размножала обращения и призывы, а также печатала восковки. За ними, как и прежде, приходили Нина Баркар и Рема Шаповалова. Через Богоявленскую передавали их Ивановой. На Ларинскую сторону девочки приносили листовки, откатанные Соней.

Недавно Августа Гавриловна привела к Чистяковой щупленькую девушку с черными косичками. Ее карие глаза доверчиво смотрели на высокую красивую женщину.

— Наша новая помощница — Дуся,— представила ее подпольщица.

Анакина стала посещать врача. Для конспирации бинтовала руки, якобы пораженные экземой. Приносила Ирине Васильевне бумагу, копирку, восковку, иногда забирала отпечатанные листовки. До пятидесяти штук, бывало, прятала под платьем. Через Бальфуровский переезд ходить боялась — там стояли часовые. Забиралась на заводской горбатый мост. На нем кое-где не было настила, на металлических балках торчали болты. Она переползала по ним на животе. Хотя и страшновато, но здесь не нарвешься на немецких солдат.

Листовки передавала брату Николаю. Он однажды встретил знакомого, работавшего в артели «Утильсырье», и тот помог Анакину достать документы и открыть ларек на городском рынке.

— Николай делает чугунки и продает их,— сказала Богоявленская Халиту и Соне.

— Замечательно!— воскликнул Халит.— Познакомьте меня с ним.

— А я зайду к Анакиным сама. Дайте адрес,— попросила Иванова.

Под вечер она с Нелей на руках постучала в дом к Анакиным. Поздоровалась, прошла к кровати, положила на нее ребенка, развернула простынку и вытащила прокламации. Дуся, вытаращив глаза, смотрела на невысокую женщину со светлыми волосами, выбивавшимися из-под платка.

— Вы... Вы не туда попали,— наконец проговорила девушка.

— Ты не бойся,— ответила гостья.— Я от Августы. Листовки отнеси брату на базар. А меня зовут Соней.

Иванова и Богоявленская почти каждый день приносили прокламации Анакиным. У Николая на рынке появились надежные помощники. Через них сводки Совин-формбюро, обращения к народу, призывы саботировать восстановление шахт и заводов попадали к горожанам. Иногда заветный листок оказывался в чугунке, купленном сельским жителем. Помогала брату и Дуся. Брала два-три чугунка и пробиралась в базарную толпу, приглядывалась к людям. Услышит, что крестьянка клянет оккупантов, предложит ей чугунок и незаметно положит в него листовку.

Как-то к девушке подошла женщина и отозвала ее в сторонку.

— Я из Валерьяновки. Семьдесят верст отсюда,— зашептала она.— Брала у тебя чугунок. И вот снова приехала. Бабы собрали на дорогу денег и велели привезти новости. А тебе, доченька, кукурузы на кашу передали.

У Дуси появились постоянные клиенты из села.