Смертная казнь

Позже появились предложения делать гильотины цельнолитыми, чтобы избежать сборки балок. Или машины на колесах для исключения сложного процесса монтажа и демонтажа.

После казни Шарлотты Корде встал вопрос о возможном сохранении сознания после обезглавливания, и один мюнхенский профессор предложил машину для «воистину гуманных» казней, которая отвечала бы самым высоким устремлениям морали.

Франц фон Паула Руйтхуйзен был человеком известным — химик, зоолог и антрополог.

Проведя многочисленные испытания на животных, он предложил построить гильотину с дополнительным ножом, который бы разделял полушария головного мозга. «Можно также предусмотреть, — пишет он, — дополнительный нож для перерубания позвоночника, спинного мозга или, в самом крайнем случае, аорты, чтобы вызвать стремительную кровопотерю».

Хотя расходы по изготовлению прототипа уважаемый ученый брал на себя, современники его предложением не заинтересовались.

Чудесная гильотина Шмидта продержалась «на престоле» до 1870 года, когда министр юстиции Адольф Кремье заказал две портативные машины для ускорения перехода от жизни к смерти. Кроме того, он приказал снять гильотину с пьедестала и устанавливать ее прямо на земле. Поднялась волна негодования: «Мы не должны умирать как свиньи!» — единодушно возмущались журналисты, защищая человеческое достоинство.

Именно эти портативные машины, «оплаченные и заказанные гнусным свергнутым правительством», коммунары сожгут в апреле 1871 года на площади Вольтера, «как рабский инструмент монархического господства, во имя очищения и торжества новой свободы». Не успели «машину по отрезанию голов» сжечь, «как она возродилась из пепла»: в начале 1872 года министр юстиции заказал новые.

Строптивый смертник. Обложка «Пти журналь». 1932 г. Частн. кол.

Возродить гильотину поручили столяру-краснодеревщику и помощнику палача Леону Берже.

Взяв за отправную точку сожженные машины, Леон Берже внес существенные изменения в конструкцию гильотины, которая с тех пор была признана совершенной и впоследствии подвергалась лишь незначительной доработке.

«Машина Берже» отличалась, в частности, наличием пружин в нижней части вертикальных стоек. Они предназначались для амортизации ножа в точке падения. Потом рессоры заменили резиновыми валиками, которые обеспечивали меньшую отдачу, гася скорость падения движущегося по пазам груза. Так изменился «голос» гильотины. Но главное изменение «серии 1872» касалось механизма запуска ножа. Его блокировка и разблокировка зависели теперь от металлического шипа в форме наконечника стрелы, расположенного в верхней части между колодками механического устройства. Колодки раскрывались при помощи рычага (который позже заменили обычной кнопкой), высвобождая означенный шип, а вместе с ним и нож с грузом.

Доставка гильотины в немецкой тюрьме. 1931 г. Частн. кол.

Наконец, улучшили скольжение всей этой массы, установив ролики на концах груза, движущегося по желобам стоек.

Впредь стойки ставили на балки, расположенные прямо на земле. Рядом с машиной помещали ивовую корзину, отделанную цинком и клеенкой. В корзину клали сначала голову, а потом и тело казненного. Несмотря на технологические нововведения и значительное «улучшение показателей» по отрезанию голов, гильотина вызывала некоторое беспокойство в умах «бюрократов».

При старом режиме в стране было сто шестьдесят палачей, которым ассистировали от трехсот до четырехсот помощников.

После декрета, изданного в июне 1793 года, каждому департаменту выделили по гильотине и палачу, число официально зарегистрированных исполнителей, таким образом, достигло восьмидесяти трех.

Для профессии это стало началом упадка, который будет лишь усугубляться.

Когда горячка революционного времени спала и в 1810 году был принят уголовный кодекс, закон смягчился.

С введением в 1832 году «смягчающих обстоятельств» и отмены смертного приговора за некоторые виды преступлений количество казней снизилось, и работы у палачей стало много меньше. Закон 1832 года нанес сословию роковой удар. Он предусматривал постепенное сокращение числа палачей вдвое за счет упразднения должностей тех, кто прекращал работу по болезни или смерти.

Указ 1849 года определял, что отныне в каждом департаменте, имеющем апелляционный суд, останется только один главный палач.