Смертники доброй воли

Рэкс и Теодор — Джею не очень было понятно его предназначение на этом собрании, потому что Главнокомандующий не нуждался в таких молодых советниках, а в общей группе никто из здесь присутствующих более не состоял — выслушали его молча, потом рейтер начал что-то записывать в блокноте, а хорон перевёл пригласительный взгляд на Джея. Стиан сел, тоже начиная смотреть на него — выжидательно и хмуро, — и, поднявшись и откашлявшись, чтобы голос не подвёл в нужный момент, Джей начал докладывать.

Он не собирался утаивать ровным счётом ничего из всей этой ужасной истории, потому рассказал о событиях с самой ночи нападения, после которой он поддался искушению и отправился навестить Стаса и Дилана. С каждой новой деталью лица слушавших его менялись, а у него самого всё больше сдавливало горло. Когда хорон закончил, все трое смотрели на него по-разному: Теодор с искренним изумлением и неверием, Стиан с пробирающим до самых костей упрёком, а Рэкс, почти не моргавший, изучающе и неподвижно. Пришла пора объясняться.

— Прежде чем вы составите какое-то мнение о моих поступках и примите решение, — Джей глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в голосе, — я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я делал всё не из какого-то злого умысла или в надежде получить выгоду для себя или других. Я осознаю, что предал ваше доверие и не выполнил ни одну из возложенных на меня задач. Но я считал тогда и считаю сейчас, даже видя, к чему всё привело, что поступал правильно. Точнее, по совести. Я надеялся, что всё обойдётся. Стас и Дилан со своей историей были совершенно другим миром, и у меня не было иного мерила по отношению к ним, кроме собственной морали. Я просто не мог кому-то о них рассказать. Я правда полагал, что они знают, что делают, и смогут справиться. Ну а потом, когда всё достигло апогея, я решил помочь им выжить, хотя сами они на это не рассчитывали. Не ожидал, что Стас готов обездвижить двенадцать человек, только чтобы самому разобраться с врагом. Я осуждал его за гордыню, а сам оказался не лучше. Не знаю, почему я считал, что знаю, как будет правильнее…

— Не в этом дело, Джей, — прервал его Рэкс. — Похоже, ты просто пока не научился доверять старшим.

Хорон кивнул.

— Возможно. Я рано попал так высоко. Вот доказательство того, что я это понял, — он достал из прозрачной папки один лист и положил его перед Рэксом. — Я готов принять любое наказание, которое вам покажется соответствующим. И также настаиваю на том, чтобы всю ответственность за случившееся нёс я. Герберт тоже укрывал Стаса, но он несовершеннолетний и не состоит на службе. Я отвечал в том числе и за него.

— Худшего наказания для тебя, чем ты сам придумал, я подобрать не смогу, — Рэкс достал из кармана ручку и поставил свою подпись под его прошением об отставке. — Но хотел бы кое-что сказать напоследок. Ты пытаешься сделать хорошо всем, кто тебе небезразличен, и это главная твоя ошибка. Так не бывает, Джей, обязательно пострадает кто-нибудь ещё. Люди должны служить одной общей цели, только тогда все окажутся одинаково удовлетворёнными — или одинаково недовольными. Общее выше частного. Доверие доверием, а верность верностью. Ты верен Управлению, но не доверяешь до конца, иначе легко отдал бы всё в руки тех, кто способен этим правильно распорядиться. Если вдруг когда-нибудь ты осознаешь, что согласен с моими принципами и готов без оглядки служить мне, я приму тебя обратно.

— Неужели все люди вокруг вас также считают, что ради общей цели можно поступиться чем и кем угодно? — недоверчиво спросил Джей. — Вы так безошибочно выбираете приближённых? Ведь верхушка — все ваши старые друзья, и каждый готов, если понадобится, рискнуть жизнью и здоровьем своих родных и близких ради утверждённой вами великой цели?

— В политике нет друзей, Джей, — углом губ улыбнулся Рэкс. — Они мои соратники. Именно — общая цель, вот что нас объединяет. Прежде чем уйдёшь, загляни в архивы, подсчитай количество фамилий людей, которые лишились своих высоких постов — потому что перестали или не пожелали разделять мои взгляды. Я тоже ошибался. Из-за одного моего друга, хотевшего что-то для себя, а не для мира, в декабре 49-го мы порвали с МД. Тогда же я чуть не выгнал Лемма, потому что не был уверен в нём. Но есть и обратные примеры. Через три года после моего вступления на пост старшего советника Стиан Шшварцзее лез из кожи вон, чтобы отодвинуть меня от руля — желательно методом физического устранения руками собственной же организации. Поднял пол-ГШР в оппозицию и ещё три года успешно уходил от раскрытия личности, как мы ни старались его вычислить. А, Стиан?

Джей недоуменно воззрился на тераса, и тот отсалютовал обоим хоронам двумя пальцами.

— Я был молодой и непонятливый, а также очень верный президенту, — разъяснил он. — Рэкс представлялся мне узурпатором трона. Но в один прекрасный день мне наглядно пояснили, кто есть кто, и я самостоятельно перешёл на его сторону. После такого обычно больше не передумывают.

— И ты будешь готов на всё?