Смертный

Но, если мозг и правда начинает воспринимать аватар и реальное тело, как единое целое, то что мешает ему переносить в реал и положительные воздействия? Пусть даже для этого придется запустить скрытые резервы организма или вовсе перестроить его?

– М-мистер Блэквуд?!

Медсестра – женщина средних лет, в голубоватой медицинской униформе и белой стерильной повязке, стянутой с лица на шею – с грохотом уронила пластиковый поднос. По полу зазвенели какие-то склянки. Отлетел к самым моим ногам заряженный одноразовый шприц.

– Сколько я… здесь провалялся? – проговорил я, с трудом ворочая языком.

– Вы поступили вчера ночью. Получается… чуть меньше двух суток назад.

– Моя мама. Как она?

– Приезжала вчера. Вы были в коме, и она просидела здесь весь день. Но вечером мы попросили её уехать. Ей нужно было отдохнуть. Ваши друзья помогли ей добраться домой.

Я кивнул. Ну, хоть с мамой все в порядке. Наверняка перепугалась.

– Вам нужно лечь, мистер Блэквуд! Вы… вы не можете… Как вы вообще стоите?! В вашем состоянии…

– Да в порядке я!

Сказав это, я вдруг понял, что и правда чувствую себя вполне сносно. Да, явно нужно отлежаться пару дней. Но больница мне уже точно не нужна.

– Мне нужно домой. Как мне выписаться?

– Вы что! – выпучила глаза медсестра. – Это исключено! Вернитесь в постель. Я позову доктора Колмана!

– Зовите, – кивнул я.

Сестра скрылась за дверью.

Я проковылял к шкафу. Внутри обнаружилась моя одежда. Широкие спортивные штаны, футболка, толстовка. Видимо, то, в чем меня забрали из дома. Куртки не было, а на улице наверняка прохладно.

Плевать.

Я стянул с себя больничную одежду и принялся надевать своё. Уже зашнуровывал кроссовки, когда расслышал за дверями торопливые шаги и раздраженный мужской голос.

– Да перестаньте вы! Он при поступлении больше на отбивную котлету был похож, чем на человека. Регенерировал за ночь, что ли? Кто он, по-вашему? Росомаха?

Дверь распахнулась, и в палату вслед за давешней медсестрой вошел полный лысоватый мужик в белом халате. И замер на пороге.

– Здравствуйте, доктор, – сказал я, затягивая последний узел, и выпрямился. – Хотел вас предупредить. Я выписываюсь.

* * *

До дома я добирался целую вечность. Все-таки не рассчитал свои силы. Меня изрядно знобило, все тело била крупная дрожь. Несмотря на осеннюю прохладу, я весь взмок. Задеревеневшие мышцы постепенно разогрелись, но сил не было. Зато проснулся зверский аппетит. Я нашел в карманах куртки немного наличных и на все купил полдюжины хот-догов в первом попавшемся автомате. По дороге умял их все, и такое ощущение, что переваривались они, не успевая толком дойти до желудка.

Перед дверями квартиры я чуть задержался, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Вытер платком взмокшее лицо, расчесал пятернёй волосы.

Мама, услышав звук открывающейся двери, развернулась на своем кресле, звякнув ободом колеса о кухонный стол. Она пила чай. Не одна. Вместе с ней за столиком сидели те, кого я совсем не ожидал здесь увидеть.

– Эрик!

Ника бросилась ко мне первой, и я, как тогда в лагере Легиона, прижал её к себе – бережно, будто боясь раздавить. Она, едва касаясь, погладила мое лицо своими тонкими теплыми пальцами, и мне показалось, что её целительная магия действует и в этом мире. Сразу стало легче, в голове прояснилось.

Я осторожно провел ладонью по её щеке, шее, и собственные пальцы казались мне слишком грубыми, шершавыми по сравнению с теплым шелком её кожи.

Глаза… Глаза её были точно такими же, как в Артаре. И смотрела она на меня точно так же, как там.

Всё-таки есть вещи, легко разрушающие границы миров. Любовь, например.

Очень хотелось её поцеловать, но я понимал, что это не лучшая идея. Я бог знает, когда в последний раз чистил зубы и принимал душ. А ещё от меня воняло больницей. А с некоторых пор я возненавидел этот запах.

– Как ты, сынок? – медленно, будто сквозь ком в горле, проговорила мама, нарушая затянувшуюся паузу.

Она смотрела на меня настороженно, выжидающе. Я понимал её тревогу. Я и сам-то себя с трудом узнал в зеркале.

Я подошел к ней, опустился на одно колено рядом с её креслом.

– Мам, это я. Всё в порядке. Правда.

Она погладила меня по щеке, пытливо заглядывая в глаза. Наконец, сдалась. Потянулась ко мне, прижала к груди и задрожала, сдерживая рвущиеся наружу рыдания.

– Ну, не плачь только, мам! Все хорошо.

– Легко сказать, дружище, – покачал головой Макс. – Натерпелись мы тут страху за последние пару дней.

– Как вы нашли меня?

– С трудом, – усмехнулся он. – Но мы ведь созванивались на днях. Удалось вычислить тебя по номеру.

– Твои друзья очень помогли мне, – улыбаясь сквозь слезы, проговорила мама. – А я ведь так и не поблагодарила их.

– Ну что вы, миссис Блэквуд! Мы рады, что смогли вас поддержать, – сказала полненькая темноволосая девушка, сидящая рядом с Максом.

– Катарина? – спросил я.

На свой аватар из Артара она и правда была нисколько не похожа. Просматривались кое-какие общие черты, но очень смутные. Будто у дальних родственников. Но голос был тот же.

– Я, кто же ещё, – улыбнулась она.

Я поднялся.

– Спасибо вам всем, ребят. Рад вас видеть.