Смилодон

Действительно, с Бернаром, с этим чудовищем, разнузданным развратником, произошла разительная перемена. Добрый, сытый, сполна вкусивший от щедрот шерстяного короля, он сидел на козлах и читал фундаментальный труд Макиавелли “Государь” <Никколо Макиавелли (1469-1527) – итальянский политический деятель, мыслитель, историк. Считал, что для достижения целей все средства хороши. Книгу “Государь” очень любил читать Сталин.>. Бегло шелестел страницами, вдумчиво морщил лоб и, ухмыляясь, крошил непоседливым воробушкам сладкую булочку-бриошь. Ах, какая идиллия!

Буров, придержав в кармане склянку с бертолеткой, влез в карету, сел, посмотрел на шевалье, даже не пытающегося сдержать зевок.

– Что, устали, мой друг? Еще немного, еще чуть-чуть. Нам нужен грамотный ружейный мастер. А лучше – несколько. Работы им хватит…

– Господи, князь, может, завтра, а? – взмолился шевалье, однако, встретив взгляд Бурова, сник и обреченно развалился на подушках. – Ладно, будут вам мастера. Будут. Целый квартал. Эй, поехали! На улицу Мортельери!

Бернар бережно закрыл свой источник знаний, положил его под зад, видимо, чтоб не расплескать ни капли, и лихо направил экипаж на правый берег Сены. В длинный, изгибающийся дугой квартал, напоминающий кишку. Здесь пахло солью, кожами, гниющими останками животных, дубильными и красильными растворами, чернильными орешками, протравами, мездрой, золой, жженым волосом и известью. А еще – раздуваемыми горнами, скворчащим, испаряющимся маслом, светящейся, бьющей в фартуки окалиной, крепким потом насилующих наковальни людей, железом, углем, формовочной землей. Не удивительно – одну половину квартала занимали кожевенники, другую – кузнецы-оружейники. Места хватало всем.

– Ну, здесь, конечно, не у Буте <Известный мастер, директор королевского ружейного завода в Версале.>, – Анри со вздохом вылез из кареты, потянул носом воздух, сплюнул. – Но мастера не хуже, с личными клеймами. Заглянем-ка вот сюда, я знаю хозяина. Как его зовут-то?.. Он еще маркизу делал парадное охотничье ружье. Постарался, сногсшибательная инкрустация. А, вспомнил – Просперо. Мастер ружейных стволов. На его клейме полумесяц и шестиконечная звезда.

Оружейник Просперо оказался совсем не таким, как в сказке про трех Толстяков, – он был жилистый, хитрый, желчный и жадный.

– А, барабанная туринская винтовка, как же, как же, – посмотрел он на чертеж, потом на Бурова, затем снова на бумагу, – с укороченным стволом и обрезанным прикладом. Интересно, очень интересно. А хотелось бы мне знать, куда вы думаете сыпать порох? Что, не мое дело? Очень хорошо, я вас правильно понял, не мое дело. Мое дело – укоротить ствол и обрезать приклад. Обрежем в лучшем виде. Через месяц.

– Через два дня, – поправил его Буров и тряхнул мошной. – Я вас очень прошу.

Выгрузил задаток на чертеж, многозначительно улыбнулся и вместе с шевалье отправился к следующему умельцу. Ему Буров заказал сотню маленьких металлических стаканчиков странного и непонятного устройства. С отверстием в центре донышка, чуть выступающего краями за линию стенок. Сто латунных, спроектированных по всей науке гильз с полным набором аксессуаров: с гнездом под капсюль, с наковаленкой для разбития оного и затравочными отверстиями, по которым пламя достигает пороха. Шик, блеск, красота, цилиндрическая основа унитарного патрона. А чтобы было не только красиво, но еще и огнестрельно. Буров заказал у третьего мастера латунные колпачки – запрессовывать ударный состав в капсюли он намеревался сам.

В общем, домой прибыли к обеду, невыспавшиеся, усталые, голодные. Не то чтобы с победой, но с чувством до конца выполненного долга.

– Господа, рапорт о проделанной работе я жду к ужину, – маркиз был сух, официален и пасмурен. – В трех экземплярах. Пока можете идти отдыхать.

Несмотря на бархатный камзол, вычурно обшитый золотом, шелковые панталоны и чулки, он напоминал непохмеленного старослужащего фельдфебеля.

Ладно, пошли, как их сиятельство приказали, отдыхать, правда, не сразу, а после обеденного марафона. “Хорошо-то как, Маша”, – Буров влез вначале в чан с водой, затем в шелковое просторное бельишко и только приготовился рухнуть в постель, как в дверь постучали. Нет, блин, не Маша – Лаура. “О, боги, нет мне покоя”, – посетовал Буров на судьбу, однако же ноблеcc оближ – изобразил всем телом радость, мужскую, плотоядную, не терпящую отлагательства.

– А, наследница клана Борджиа? Очень, очень кстати. Я как раз укладываюсь…

Вот так, пусть знает, за кого ее здесь держат. Хотя, честно говоря, выглядит она, как королева. Нет, скорее, как богиня. Эти плечи, эта шея…

– Вот зашла тебя проведать, – как-то совсем обыденно сказала Лаура и сразу превратилась из надменной дамы в простую бабу, которой плохо. – Соскучилась. Наверное, дура.