Смирение

Создатель стал всем для ничтожного творения, а Бог-

Спаситель стал всем для погибшего грешника. Только так

рождается надежда, преклонение и настоящее смирение.

Душа настолько переполняется Божьим присутствием, что

в ней не остается уже места для нашего «я». Но вместе с

тем только так может исполниться обетование, данное

через пророка Исаию (2:17): «И падет величие

человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь

будет высок в тот день,».

Только тот грешник, который сознательно

прибегает к святой спасительной любви Божьей, и

принимает эту любовь через веру во Христа, может быть

смиренным. Освобождения от собственного «я» достигает

не тот, кто сосредоточен на своих грехах, но тот, кто

сосредоточен на Боге.

Смирение и вера

«Как вы можете веровать, когда друг от друга

принимаете славу, а славы, которая от Единого

Бога, не ищете? » (Ин. 5:44).

Я слышал как-то, как один проповедник говорил,

что блаженства высшей духовной жизни обычно

экспонируются, словно предметы в витрине магазина: их

можно тщательно осмотреть, но лишь немногие

38

протягивают руку за ними. Если бы кто-то стал

уговаривать протянуть руку за этими Божьими дарами, то

он слышал бы во многих случаях одни и те же слова: «Не

могу, между этими дарами и мною как будто бы толстое

стекло».

Многие христиане прекрасно знают о блаженных

обетованиях совершенного покоя, пламенной любви и

радости, крепкой общины и плодотворности, однако же

они чувствуют, что между этими дарами и ими есть что-то,

что препятствует действительному обладанию ими. Что же

это такое? Ничто иное как гордость! Ведь обетования

вызывают несомненное доверие и укрепляют в вере;

приглашения и ободрения Божьи так настойчивы; могучая

Божья десница, которая нас поддерживает, так близка, что,

если наша вера спотыкается и мы не можем приобрести

этих даров, то это только наша вина.

Иисус показывает нам, что действительно гордость

препятствует возникновению веры: «как вы можете

веровать, когда друг от друга принимаете славу?» Как

гордость и вера противоположны и несовместимы по своей

сущности, так вера и смирение произрастают из одного

корня. У нас всегда столько истинной веры, сколько в нас

подлинного смирения. У нас может быть чисто

рациональная убежденность в истине, в то время как в

нашем сердце буйно растет гордость, препятствуя живой

вере.

Задумаемся на минуту, чем, собственно, является

настоящая вера: разве не сознанием своего совершенного

ничтожества и бессилия, вручением себя Божьей благодати

и ожиданием Его действия? Разве вера это не полнота

смирения, разве она не проявляется в нашей полной

покорности, когда мы не требуем, не берем и не делаем

ничего вопреки благой воле Божьей?

Только став ничем, в глубоком смирении, душа

приобретает способность по-настоящему верить. Даже

самые сокровенные движения гордости в виде эгоизма,

надменности или превозношения не дают человеку войти

в Царство Небесное, ни достичь его добродетелей. А

причина этого в том, что такой человек не позволяет Богу

39

быть тем, Кто Он есть и Кем должен быть, т.е. всем во

всем.

Вера – это то, что дает нам способность видеть и

понимать небесную жизнь и ее блаженства. Вера ищет

славы, которая от Бога. Но эта Божья слава может придти

только туда, где Бог – все. Пока мы принимаем славу друг

от друга, ищем славы и уважения у людей, любим и

бережем эту славу как некое сокровище, до тех пор мы не

ищем славы, которая от Бога и поэтому не можем ее

достичь.

Гордость препятствует вере. Спасение приходит со

Креста, от распятого Иисуса. Спасение – это соединение с

распятым Христом, это принятие Его креста. Наше добро

– соединение с Иисусом в смирении. Что же удивляться,

что наша вера так слаба, если нами все еще руководит

гордость и если мы по-прежнему не понимаем, что только

смирение может быть основанием действительно

блаженной жизни в вере? Когда же, наконец, хотел бы я

спросить, мы познаем, что нам недостает смирения и

начнем молиться, чтобы его было больше? Смирение и

вера в Священном Писании связаны больше, чем

большинству из нас кажется. Разве тот сотник, о котором

Иисус свидетельствовал, что и в Израиле не нашел Он

такой веры, не сказал: «Господи! Я не достоин, чтобы ты

вошел под кров мой» (Мат. 8:8)? Или та мать, которой

Иисус сказал: «Женщина, велика вера твоя», не сравняла

ли себя с псами, когда на отказ Иисуса ответила: «Она

сказала: так, Господи! но и псы едят крохи, которые

падают со стола господ их.» (Мат 15:27)? Именно