Смирение

ближним и единоверцам.

Если хочешь узнать, насколько распространено это

зло, обрати внимание на то, как христиане говорят друг о

друге. Как мало в этих речах Иисусовой кротости и

любви!

Как часто в среде верующих (начиная с узкого круга

и кончая целыми миссиями) нет согласия, и развитие

Божьего дела тормозится только потому, что у "святых"

слишком мало кротости и смирения, характерных для

настоящей святости, но зато много стремления укрепить и

защитить собственную позицию, недружелюбных речей,

резких суждений, чрезмерной впечатлительности,

обидчивости и нетерпимости. Многие дети Божьи

переживали в своей жизни моменты глубокого

сокрушения и покаяния. Но как же отличается это

проходящее сокрушение от настоящего смирения, от того

смирения и полного самоотречения, которые делают нас

способными служить другим, так что в нас становится

виден характер Иисуса!

В Книге Исаии читаем: «...остановись, не подходи ко

мне, потому что я свят для тебя! (или, в английском

варианте, — «потому что я более свят, чем ты»). Какое

издевательство над святостью звучит в словах народа

Израильского, обращенных к Богу! (Ис.65:5 не дает

оснований считать эти слова обращенными к Богу. Дальнейшее

рассуждение, хотя и основанное на таком понимании автора, все же

остается истинным само по себе, Прим. ред.) Какое бесконечное

31

высокомерие! А ведь все обстоит наоборот; в

действительности свят только Бог, а у нас лишь столько

святости, сколько в нас Бога. Так же и мера смирения

соответствует мере Божьего присутствия в нашем сердце. В

нас будет столько смирения, сколько места мы предоставим

Богу, позволяя Ему быть всем и проявлять Свою силу.

Смирение — это ничто иное как устранение собственного

«я», искоренение себялюбия. На место нашего несвятого

«я» вступает святой Бог в Иисусе Христе. И так как Иисус

Христос — это воплощенное смирение, то самый святой

будет одновременно и самым смиренным. Но где найти

среди нас такое смирение?

Правда, среди нас вряд ли услышишь такое наглое

чванство, как у людей времени Исаии, потому что наш

душевный склад не позволяет нам так высказываться, но

все-таки как среди верующих, так и среди неверующих,

характер, который виден в упомянутых словах Книги

Исаии встречается довольно часто. В манере выражать

свои взгляды, осуществлять намерения и обличать ошибки

других мы очень часто, хотя и под видом мытаря,

проявляем на самом деле образ мыслей фарисея: «О, Боже,

благодарю Тебя, что я не такой, как другие люди!» Это

заносчивое «я святее тебя» слишком часто выступает также

и в нашем поведении, хотя и в замаскированном виде.

«Однако, возможно ли вообще то смирение, которое

позволяет нам считать себя меньше самых маленьких

среди святых и благодаря которому мы становимся рабами

всех?» — вероятно, спросит кто-то. Я хочу ободрить тебя:

слава Богу, оно возможно! «Любовь не завидует, любовь не

превозносится, не гордится, ...не ищет своего» (1 Кор.

13:4-5). Там, где в сердце царит дух любви и всецело

господствует Бог, где действительно живет Иисус, кроткий

и смиренный Божий Агнец, там обитает сила истинной

любви.

Такая любовь забывает себя и находит радость и

удовольствие в том, чтобы давать счастье другим, сносить

их и почитать. Куда входит такая любовь, туда входит Бог.

А там, где Бог в своей славе и силе становится ВСЕМ, там

творение становится НИЧЕМ. Но, когда творение

32

становится ничем пред Богом, то по отношению к другим

таким же созданиям оно может быть только смиренным.

Присутствие Божие становится неизменным: оно как

покров, под которым постоянно живет душа. Глубокое

умаление души пред Богом превращает ее в святой храм,

наполненный Его присутствием, откуда и исходят все слова

и дела.

О, да научит нас Бог, что все наши слова, мысли и

чувства по отношению к ближним — это только проверка

нашего смирения перед Богом, а наше смирение перед Ним

— это единственная сила, делающая нас способными

смиряться перед ближними! Истинное, а не

«доморощенное» смирение исходит только от живущего в

нас Христа.

О, если бы все, призывающие к святости и ищущие

ее, прислушались: нет гордости более опасной, чем

гордость ханжи, так как это самая коварная и тонкая ее

разновидность. Правда, никто не скажет прямо:

«Остановись, я более свят, чем ты!» Такая откровенная

гордость вызвала бы у нас отвращение. Но, когда мы с

удовольствием смотрим на какое-нибудь наше

достоинство, то незаметно в нашей душе может

возникнуть тайная гордость. Это не всегда проявляется

грубой надменностью или бросающейся в глаза

хвастливостью, но очень часто — только отсутствием того