Смоленское направление

Шираб спешно отправился на постоялый двор, в другой конец города, где находилась его лошадь. Удастся ли Шоно провернуть задуманную операцию, он не знал, но ставку на сегодняшний успех уже бы не делал. Тем не менее, задуманный в прошлом году проект не был обречён, оставался ещё один отряд кочевников, который подходил к Смоленску с целью забрать продовольствие. К нему и хотел направиться хитроумный лазутчик. Если не получится решить проблему сейчас, то объединёнными силами они обязательно додавят оставшийся без надёжной защиты город. Байян же в любом случае окажется крайним. Уже выехав из города, он услышал, как церковный колокол забил в набат. Спешить к Шоно не было смысла, началось, а значит, осталось дождаться развязки.

Торговец лошадями покрутился с минуту возле ворот, подмечая всё новые приметы воинской экипировки на горожанах. Если подозрения Шираба подтвердятся, то смерти не миновать, но как узнать, верна ли догадка?

– Степняки приближаются! Запирайте скорее ворота! – воскликнул шпион.

– Креститься надо почаще да глупости не орать. Откуда здесь степнякам взяться? – Ответил кто-то из стражи.

Рядом раздался смех, кто-то отвесил шутку про купца, которому всюду мерещатся тати. Никто из горожан даже не шевельнулся.

– Показалось, наверное, совсем глаза от снега ослепли. – Байян протёр ладонями глаза, ещё раз оглянулся по сторонам и зашагал прочь, в сторону церкви, в надежде встретиться с Иннокентием.

Тем временем в церкви Михаила Архангела стояла мёртвая тишина, умирал епископ. Настоятель, всю жизнь отдавший на укрепление православной веры, не выдержал – инсульт. Отягощенный сомнениями от содеянного, он всю ночь простоял, молясь на коленях. В такой позе и застал его служка, пытавшийся позвать к заутренней службе. Половина тела епископа была без движения.

Монахи перенесли его в келью и стали ждать прихода врачевателя, как вдруг умирающий заговорил.

– Иннокентий, позови Ермогена, я совершил страшную ошибку. Пытаясь объединить земли православные под единой рукой, впустил сатану в… пить… Господь даровал мне видение. – Епископ замолчал, только сила духа поддерживала в умирающем теле тонкую ниточку жизни.

– Испейте, отче. Все смоляне молятся за ваше выздоровление. – Иннокентий вливал маленькими порциями воду в рот епископу, пока не появился Ермоген.

– Только с мечом в руке можно сохранить нашу веру. Как только церковь опустит меч, упиваясь победой, боль и разорение ждёт её. Силой русского духа и любовью к ближним мы не только сохраним, но и преумножим наше…

Сил говорить больше не было. Смог ли заглянуть престарелый епископ в будущее, и главное, насколько глубоко, он так и не сказал. Ермоген прикрыл ему глаза и попросил служку, чтобы передали звонарю бить в большой колокол.

В это самое время Шоно собрал всех десятников своей поредевшей армии. Тысяцкий обвёл взглядом командиров, выбирая кого послать в первой сотне.

– Мы входим в город. Сразу двигаться к детинцу, никакого грабежа, любое сопротивление немедленно пресекать.

– Великий, кто укажет направление в городе? – Батасухэ горел жаждой мщения, любой попавшийся урусут будет убит, но двигаться неизвестно куда в месте, где деревянных юрт больше, чем пальцев на руках у оставшихся в живых воинов, было непривычно.

– У ворот ждёт Байян, деревянная пайзца будет у него в руке. Он покажет дорогу. Первый десятник берёт его под охрану. Остальное как обычно.

Шоно поправил подшлемник, завязал намертво шнурки кожаного воротника, защищающего горло, и дал отмашку рукой. Триста всадников понеслись по направлению к городским воротам. Полторы версты, которые отделяли кочевников от городских стен, лошади не смогли преодолеть на одном дыхании – помешал снег.

– Степняки! Запирай ворота, православные, – прокричал караульный в смотровой башне.

Тяжёлые створки стали сдвигаться, сокращая проход, но что-то им помешало. Петли противно скрипнули, раздался металлический скрежет, ворота так и остались открыты. «Предательство! Снова предательство», – сквозь скрежет зубов пронеслось в голове Савелия, и, не растерявшись, он крикнул:

– Сани в ворота! Живо! Оружайся!

Трое бойцов по его команде поволокли возок, пытаясь забаррикадировать проход. Васька Щука сбросил под ноги сидор, вывалил кольчугу и стал натягивать с помощью сына поверх ватника. Как ни тренировались ополченцы, но быстро облачиться не получалось. Волокуши с оружием стояли немного в стороне, тот, кто успел надеть брони, помогали товарищам, драгоценные секунды таяли. Ещё мгновение, и начнётся паника, как в городе зазвонил колокол.

– Братья! Перуном заклинаю, продержитесь чуток, – Савелий обратился к стражникам, которые ещё пытались сдвинуть створки ворот.

– А я тебя помню, ты Савелий, сотник меркурьевцев. – Испещрённый морщинами на лице десятник стражников улыбнулся, с какой-то грустью поднял брошенную на снег рогатину, хакнул и встал за санями, уперев ногу в деревянные полозья. Вслед за ним, рядом пристроились ещё четверо воинов, под стать своему командиру, как возрастом так и бородами, похожими на клыки моржей.