Смотри, я падаю

– Можешь подержать дверь? Я хочу уехать.

Он пропускает ее вперед, спрашивает, не помочь ли донести тяжесть, но она отказывается.

Она швыряет все на заднее сиденье своего «Мини». Садится и смотрит на него. Надевает большие солнцезащитные очки, которые закрывают почти половину щек.

– Еще не поздно, – говорит она. – Ты еще можешь уехать отсюда.

Она смотрит прямо, включает мотор.

– Но я знаю, что ты этого не сделаешь.

Она сворачивает на дорогу, ведет машину в сторону больницы, разговаривая по мобильнику, горячо, возбужденно, сворачивает направо и, наверное, едет домой, к своему дому в El Molinar.

Тим садится в машину. Руки отдыхают на теплом руле.

Он едет в сторону Marítimo. В кафе The Boat House съедает два круассана, выпивает сок и два кофе кортадо. Смотрит в Сети новости, о пропаже Наташи или еще о чем-то, что может его касаться. Но ничего.

Он ведет машину по Joan Miró в сторону Gran Hotel del Mar. Оставляет машину в сотне метров от гостиницы, в тени высокой пинии с толстыми шишками под длинными иглами.

Он приближается к отелю.

Медленно.

С пистолетом за спиной и пакетом с деньгами в руке.

Он медленно проходит мимо маленького садика, который он заметил в прошлый раз, когда был здесь, отсюда лестница ведет в зелень, похожую на тропики.

И тут он замечает мужчину, который выходит из-за машины. Он одет в форму полицейского, поднимает обе руки, наводит пистолет на Тима и нажимает на курок.

Юлия и София в конце концов дали ему допуск к закрытому аккаунту в «Инстаграме».

@Magaluf2015Yeahyeah

Он пообещал, что ничего не скажет их родителям. И сдержал обещание.

Они прислали ему название аккаунта, пароль, и он засел с компьютером в кухне на улице Calle Reina Constanza, куда только что вселился, сидел в отсыревшем помещении, в окна лупил косой февральский дождь, и, пока он ждал окончания процесса, думал, почему они вообще не уничтожили аккаунт. Подростки, что с них возьмешь. Не подумали.

И вот открываются фотографии.

Как они нюхают «дорожки» кокаина в туалете гостиничного номера.

Скручивают сигареты с марихуаной.

Держат банку с белыми таблетками против света лампы с абажуром цвета цыпленка, выкормленного на кукурузе.

На одном из селфи с текстом все трое смотрят широко раскрытыми, неестественно блестящими глазами в объектив.

Da hoes doin da drugs[123].

Эмма Кристина Бланк.

Какой ты была? Какая ты сейчас? Как я мог этого не видеть, не замечать?

Несколько фото, снятых перед отъездом.

Все трое курят на их диване, окно приоткрыто. Тим помнил этот вечер, они с Ребеккой пошли в кино, потом поужинали в ресторанчике «Кухня Рольфа». На другом снимке три таблетки на столе. В этот вечер она вернулась домой поздно. Была на каком-то празднике в Бромме.

– То есть вы покупали марихуану только у этого индийца? А раньше вы не могли это сказать? А кто продавал вам другие наркотики?

Не хотели говорить.

Но он заставил. Угрозами, что покажет их родителям фото, сделанные в Стокгольме.

– Кто это был? Как его звали?

– Давид.

– И все, больше ничего?

– Мы больше ничего о нем не знаем.

– Как он выглядел? Опишите.

– Высокий, красивый. Похож немного на Энсела Эльгорта. Примерно лет двадцати. Он летел с нами в самолете по пути туда.

Нечеткие снимки из клубов. Лица невозможно рассмотреть, такое впечатление, что они возникли на миг и тут же спрятались, чтобы никогда больше не появляться.

Слепящий свет, манящая темнота между лампами.

На этих фото можно видеть, что Эмма счастлива. Она такая, какой ей хочется быть. Самоуверенная и в то же время неуверенная в себе, жесткая и ищущая, наивно открытая тому, что встречается ей на пути. Может резко наспех осудить, но, если подумает, то может смягчиться.

Ее лицо, лицо набычившегося подростка, в глазах отца кажется бесконечно красивым. Скулы растут быстрее, чем нос, губы несоразмерно велики по отношению к подбородку. Брекеты на зубах отвлекают внимание от улыбки. Лицо, которое еще не успело сформироваться.

Он никогда не показывал эти фото Ребекке. Снимки сохранились, они теперь его, он изменил аккаунт, став администратором, и только он может теперь их уничтожить.

Это его альбом фотографий.

Он редко их рассматривает. Но они есть.

Резкое жжение в боку. Тим падает вперед, нащупывает пистолет, над головой свистит еще одна пуля и попадает в стену за его спиной.

Еще выстрел.

Пуля попадает в красную машину на стоянке.

Его белая рубашка становится красной.

Бок горит, но он не чувствует боли. Поднимает голову. Видит еще одного полицейского с оружием, это те двое, что явились к нему домой. Он не видит Салгадо. Они стреляют, оба, но он приседает между двумя машинами и пули туда не долетают. Ему хочется опуститься на асфальт, прислониться к желтому кузову, но тогда все кончится. Они выстрелят ему в голову, все почернеет, все то, что является его сутью, исчезнет, а этого он не позволит.

Тротуар.

Несколько загоревших, по пути с пляжа, кричат, те, кто только собирался туда, бегут обратно в сторону Cala Mayor, мимо вывески Gran Hotel del Mar, и буквы отражаются в двери машины, стоящей на другой стороне улицы.

«Лексус».

Машина Рогера Сведина?