Смотри на меня

Секретарша взволнованно замотала головой. Ее духи были дорогими, и я подумал, что, возможно, это подарок Джаспера. Может, да, может, нет. Возможно, я был излишне мнителен. Я практически все время вывожу людей на чистую воду и невольно выделяю в людях все самое плохое.

– Он никогда не болеет, – наконец вымолвила она.

– Что? Даже не простужается?

– Он простужался, но все равно выходил на работу. Такой он человек, все переносит на ногах.

– Когда он позвонил, как он говорил? Как будто был при смерти, да?

Она покачала головой.

– Как он говорил?

– Тихо и подавленно.

Слово «подавленно» никак не подходило под описание Джаспера Моргана. Он был альфа-самец в этом городке, и так было долгие годы. Ко всему прочему, он это знал. Тихим и подавленным он не мог быть никак.

– Но обычно же он не говорит тихо, правильно? Обычно он выкрикивает команды и делает вид, что это его владения? Что, наверное, недалеко от истины, – улыбнулся я. – Это должно было вас насторожить – то, что он такой тихий.

Секретарша практически улыбнулась мне в ответ.

– Да, похоже на то, – кивнула она.

– То есть он не простудился, горло у него не болит? Ничего ведь такого?

Она снова покачала головой.

– Скажите мне, что он вам сказал дословно, если сможете вспомнить. Попробуйте повторить слово за словом.

Женщина задумалась.

– Он сказал, что у него небольшое недомогание и он сегодня не придет. И попросил меня отменить все сегодняшние встречи.

– Именно так он и сказал? Что у него небольшое недомогание?

Она кивнула с довольным видом, как отличница, правильно ответившая на вопрос.

– А он сказал, когда выйдет на работу?

– Нет, только это. У нас был очень короткий разговор.

– Спасибо, – сказал я и пошел к дверям.

На улице я закурил и надел очки. Солнце палило изо всех сил, проникая сквозь тонкую ткань медрубашки и поджаривая мне кожу. Ханна протянула руку, и я дал ей сигареты и зажигалку.

– А у тебя разве своих сигарет нет?

– Я бросаю.

– С каких пор?

– Со времен Тэйлора.

– Не особо у тебя получается.

– Если он выживет, точно брошу. Обещаю.

Ханна зажгла сигарету и вернула мне пачку и зажигалку. Ее рука немного тряслась.

– Ты мне скажешь, какое отношение ко всему этому имеет Джаспер Морган?

– Может, какое-то, может, никакого.

– Это ты уже в ресторане говорил.

– Но сейчас я больше склонен верить, что какое-то, чем никакого. Его разговор с секретаршей очень подозрителен. Если ты заболел, то говоришь, что простудился или у тебя температура, кашель. Что-то вроде этого. Ты не говоришь, что у тебя небольшое недомогание – так говорят только в черно-белых фильмах сороковых годов. И ты обязательно сообщаешь, когда будешь в офисе – либо завтра, либо через пару дней или пару месяцев. Никто не допускает такой неопределенности. Людям нужно как-то встроить болезнь коллеги в свои планы, и они могут это сделать, только если есть какая-то информация от него, пусть даже условная. А уж если ты самый главный человек в Игл-Крике и никогда не брал выходной, ты уж точно дашь комментарий насчет своего возвращения.

Ханна курила и думала.

– То есть нам нужно поехать и поговорить с Джаспером Морганом.

– Именно это нам и нужно сделать.

62

Дом Джаспера Моргана был отделен от остального мира своим личным лесом – обширной полосой, площадь которой удобнее измерять не в сотках, а в квадратных километрах. Землю, скорее всего, купили во время дейтонской нефтяной лихорадки в начале прошлого века. Рэндалл Морган, без сомнений, заплатил маленькую толику ее реальной стоимости и вообще не испытал ни малейших хлопот во время покупки.

Мы ехали по длинной узкой дороге, которая была ухожена ничуть не меньше, чем Мейн-стрит. Она огибала деревья и подчинялась естественным изгибам и рельефу местности. Наконец мы поднялись на пригорок и съехали на широкую открытую равнину.

Дом стоял в конце большого озера в форме капли, прямо у самой воды. По сравнению с этим домом из камня и дерева коттедж Гэллоуэя казался жалкой лачужкой. Дерево было покрашено в холодный серый цвет, а камень был белым, как все муниципальные здания на главной площади.

В целом дом был похож на отель на восточном побережье, где-нибудь в Новой Англии. Но если изменить угол обзора, становились видны башенки и характерная крыша французского шато. А с третьего ракурса открывалось что-то очень строгое, уместное в средневековой Германии. Огромный фонтан у главного входа был похож на фонтаны на пьяццах в Риме. Два массивных жеребца восставали из воды, а в качестве наездниц выступали две обнаженные женщины. Этот фонтан отлично бы смотрелся в Риме, здесь же эта конструкция выглядела слишком кричаще. В целом дом служил олицетворением того, что деньги не обязательно предполагают хороший вкус.

Я подъехал как можно ближе к главному входу. Не успел я заглушить двигатель, как из дома выскочили два охранника и стали спускаться по широкой лестнице. Должно быть, они наблюдали за нами с тех пор, как мы въехали на лесную дорогу.