Смотри в лицо ветру

Само по себе это было не слишком необычно, хотя некоторые и считали, что челгрианам, которые тогда всего несколько веков как выбрались в космос, Сублимироваться, в общем-то, рановато. Гораздо больше настораживало то, что челгрианские Сублимированные сохранили связь со значительной частью исходной цивилизации.

Связь эта приняла форму вещих снов, знамений в святых местах (и на спортивных состязаниях, хотя об этом старались не задумываться), модификации правительственных и клановых архивов, якобы защищенных по последнему слову техники, а также манипуляций некоторыми абсолютными физическими постоянными в лабораторных условиях. Обнаружились давно утраченные артефакты, некогда замятые скандалы положили конец многим блестящим карьерам, а в науке произошли неожиданные или вовсе невероятные прорывы.

Все это было совершенно неслыханно.

Наилучшая гипотеза увязывала происходящее с самой природой кастовой системы. Многотысячелетняя кастовая практика приучила челгриан к мысли о том, что они являются частью великого целого, но не вполне; сформированный тип мышления подразумевал и поощрял крайне устойчивую и непреложную иерархичность, которая, по-видимому, оказалась сильнее процессов, имевших место в ходе Сублимации и непосредственно после нее.

На протяжении нескольких сотен дней Вовлеченные внимательно наблюдали за челгрианами. Прежде они считались не особенно интересным и, вероятно, даже слегка примитивным видом, второсортным и не очень перспективным, а тут вдруг обрели тот самый загадочный романтический ореол, к которому тысячелетиями стремились некоторые цивилизации. Осознав возможные ужасные последствия, по всей Галактике начали разрабатывать, поспешно извлекать из-под спуда и заново активировать или ускорять исследовательские программы Сублимации.

Страхи Вовлеченных оказались беспочвенны. Челгриане-пюэны, они же Предшествующие, употребили свои новоявленные и безусловные сверхвозможности на построение рая. Они превратили в реальность то, что прежде принималось на веру. После смерти челгрианина его душехранительница служила мостиком, по которому его душа перемещалась в потусторонний мир.

Вовлеченные всея галактики давно смирились с неизбежной расплывчатостью результатов при любых попытках исследования Сублимации, но в данном случае с представленными доказательствами согласились даже самые убежденные скептики. Да, челгрианские души действительно продолжали существовать после смерти, и с ними могли связаться специально подготовленные устройства или биологические существа.

Судя по описаниям этих душ, рай выглядел именно так, как ему и полагалось по челгрианской мифологии; там обитали некие сущности, возможно души челгриан, умерших задолго до изобретения душехранительной технологии, хотя никто из этих далеких предков на непосредственный контакт не соглашался; высказывались предположения, что на самом деле эти сущности созданы челгрианами-пюэнами в соответствии с их представлениями о предках, отправлявшихся в рай, существуй он изначально.

Несомненным было одно: душехранительницы действительно спасали души, которые могли теперь вознестись в рай, созданный челгрианами-пюэнами по образу и подобию древних сказаний и мифов.

– А Возрожденные – действительно те, кого мы знали, Наставник?

– Похоже на то, Тибило.

– Похоже… И вам этого достаточно?

– Тибило, с тем же успехом можно задаться вопросом, проснешься ли ты тем же, каким отошел ко сну.

Квилан горько улыбнулся:

– Я уже об этом задумывался.

– И что ты решил?

– Что, к сожалению, я остаюсь тем же.

– Ты говоришь «к сожалению», потому что тебе горько?

– Я говорю «к сожалению», потому что, меняйся мы от сна к пробуждению, я бы проснулся не тем, кто утратил жену.

– И все же день ото дня мы меняемся, хоть и едва ощутимо.

– Мы едва ощутимо меняемся не то что день ото дня, а с каждым мгновением, Наставник.

– Лишь в том смысле, что за этот миг проходит время. Да, с каждым мгновением мы становимся старше, но истинное приращение нашего опыта исчисляется днями и ночами, снами и мечтами.

– Снами, – произнес Квилан, снова отведя глаза. – Да. Мертвые находят спасение от смерти на небесах, а живые ищут спасение от жизни в снах.

– И этим вопросом ты тоже задавался?

Теперь от ужасных воспоминаний можно было избавиться хирургическим путем либо погрузиться в сон и жить в виртуальном мире, который легко оградить от нежелательных воспоминаний, сделавших нормальную жизнь непереносимой.

– То есть рассматривал ли я такой выход?

– Да.

– Нет. Не всерьез. Это выглядело бы как отрицание ее существования. – Квилан вздохнул. – Простите, Наставник. Вы, верно, устали от моих бесконечных повторений. Изо дня в день я твержу одно и то же.

– Ты никогда не повторяешься, Квилан, – едва заметно усмехнулся старый монах. – Заметно каждое изменение.

Квилан тоже улыбнулся, но скорей из вежливости.

– Наставник, остается неизменным только то единственное, к чему я искренне стремлюсь всей душой, – желание смерти.

– Твои нынешние чувства мешают тебе поверить, что придет время, когда жизнь снова станет важной и нужной. А ведь так оно и будет.