Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков

Как и прочие фильмы Андрея Звягинцева, «Елена» не осталась незамеченной. Фильм получил специальный приз жюри Каннского фестиваля «Особый взгляд», пару гран-при двух менее известных международных кинофестивалей и в придачу «Золотого орла» и «Нику». На премию «Оскар» картина не выдвигалась, поскольку в тот самый год Никита Михалков позаботился о выдвижении своей «Цитадели». Примечательно, что сборы от проката «Елены» в мире более чем в три раза превысили сборы в российском прокате. А во Франции, например, фильм посмотрело значительно больше зрителей, чем в России.

О чем этот фильм в событийном плане? В нем излагается финальная часть истории пожилой супружеской пары Елены и Владимира. Богатый и скупой Владимир (в исполнении Андрея Смирнова) относится к Елене (Надежда Маркина) скорее как к служанке и медсестре, чем как к жене. Возраст дает о себе знать: нужен квалифицированный уход на дому. Они познакомились десять лет назад в больнице, где Елена работала медсестрой, а Владимиру оперировали гнойный аппендицит. Женился он на ней далеко не сразу (почти восемь лет спустя). Они очень непохожи. Смотрят разные телепрограммы. И спят, разумеется, отдельно. Но в целом он ей доверяет, например, она знает шифр от его личного сейфа. И она это доверие оправдывает, по крайней мере, до поры ведет себя честно, разве что понемножку выкраивает денежки с банковской карты для покупок семье своего сына. Запросы у нее более чем скромные – солярии и фитнес-бары она явно не посещает.

Однажды Владимир попадает в больницу с тяжелым инфарктом. Выйдя из больницы, Владимир объявляет Елене, что решил написать завещание, по которому все деньги и имущество отойдут его «безрассудной и непутевой», но по-прежнему любимой дочери, а Елене достанется лишь небольшая пожизненная рента, и в итоге она не сможет помочь своему сыну (еще более непутевому) и отмазать от армии (тоже непутевого) внука, оплатив ему платное образование в институте. Скромная и послушная на вид Елена решается на отчаянный шаг – она хладнокровно убивает собственного мужа и благодетеля, подмешивая виагру к его лекарствам, и вместе со своей семьей переезжает с московских выселок в шикарную квартиру на территории «золотой мили».

На первый взгляд может показаться, что фильм повествует о классовом конфликте и классовой борьбе, хотя вряд ли сам режиссер имел это в виду. И действительно, здесь легко выстраивается простая объяснительная схема – вокруг нарастает социальная дифференциация, социальные лифты работают плохо, в результате зреет классовое напряжение. И вот, главный герой фильма выезжает на отполированном «ауди», а дорогу переходит мирная на вид группа гастарбайтеров. Налицо классовые контрасты, чреватые будущими неприятностями.

У меня, разумеется, тоже возник соблазн пойти по пути подобных, лежащих на поверхности интерпретаций, тем более что свою миграцию в социологию когда-то я начинал именно с этих тем, а позднее даже стал соавтором первого российского учебника по социальной стратификации[43]. Однако «мы пойдем другим путем» и попытаемся показать, что фильм Звягинцева содержит иные, не менее важные сюжеты, выходящие за рамки традиционных схем классового противостояния и связывающие вопросы социального и метафизического порядка.

Мы попытаемся заглянуть немного вглубь – за фасад предлагаемой картины. Кстати, именно с демонстрации фасада дома в этом фильме все начинается, и им же все и заканчивается.

Смутное напряжение и ожидание неожиданного

Попробуем приблизиться к интересующей нас проблеме. В российском обществе на пороге 2010-х годов ощущается некое смутное напряжение, которое отсутствовало в советское время, при всех его пороках и недостатках. Казалось бы, ушли в небытие застойные 1980-е годы, за ними последовали лихорадочные 1990-е, и наконец, в 2000-е годы наступил период экономического роста: увеличивались реальные доходы населения, повышался уровень жизни людей, хотя и крайне неравномерно по отдельным группам и регионам, возникла определенная политическая стабильность. Но социальное напряжение и недовольство при этом никуда не исчезли.