Смотритель

— Надо ехать, — твердо сказала девушка.

— Да, да, нужно ехать, — хором заговорили все.

— А вы не подумали, что вас там ждет? — спросил профессор. — Чем отличается НКВД от гестапо? Да ничем. Только формой да знаками различия. Чем отличаются их концлагеря? Почти ничем, в немецких порядка больше. И возьмут вас в оборот костоломы из НКВД и гестапо, и что вы тогда запоете? Будете рассказывать сказки, что советский лейтенант и эсэсовский штурмфюрер это близнецы-братья? А два капитана от медицины это сестры близняшки. И что у всех четверых родные языки немецкий и русский. И что отец у всех один — штандартенфюрер SS. Кто же поверит хоть одному вашему слову? Никто. И второе. Война заканчивается и заканчивается она не в пользу Германии. Можно, конечно, смыкануть в Америку, она примет всех военных преступников, лишь бы ей хорошо было. Да только и там нас не ждут, начнут выкачивать все, что знаем, а потом выпнут на улицу, фокусы на улице показывать. К Советам тоже не резон. Там академиков и гениев от науки в лагерную пыль превращают.

— И что же нам тогда делать? — обреченно сказали все собравшиеся.

— Будем делать так, — сказал профессор. — Мадам Лохонг наш давний сотрудник, работает на НКВД и гестапо почти что с одного времени. Вместе с Савандоржем они будут готовить базу нашего пребывания здесь после войны. Строить новую Шамбалу, реальную, а не виртуальную. Вы все, будете играть потерявших память и пойдете в разные стороны. То есть, Йозеф и Мария к коммунистам, а Исай и Катерина к нацистам. Причем, Йозеф и Мария в виде Исая и Катерины будут выдавать себя еще за Йозефа и Марию, инкарнированных в них. Исай и Катерина у нацистов будут выдавать себя за Йозефа и Марию и будут выдавать себя и за Исая и Катерину, инкарнированных в них. Так что, вряд ли кто-то докажет, что вы говорите неправду, потому что вы будете говорить обо всем, что знаете. До генетики человечество еще не доросло. Мировая звезда генетики доктор Вавилов только что умер в сталинском лагере. Вечная ему память. Так что, никто не сможет доказать, что вы это не вы. Даже по отпечаткам пальцев, нужно быть сверхспециалистом, чтобы найти отличия. Так что все будет в порядке. А до генетического анализа крови еще далеко.

— А для чего такая хитроумная комбинация? — спросил штурмфюрер фон Безен.

— Нужно спасать советскую и германскую науки, сын мой, — сказал профессор, — после войны нам предстоят великие дела. Нужно будет осваивать космос для поиска планет, пригодных для существования, потому что население будет расти быстрее, чем это нужно для земли, а больших войн на горизонте не предвидится. Так, маленькие драки подвыпивших диктаторов.

— А не получится так, что мы будем предателями по отношению к тому, к чему мы готовились всю жизнь? — спросил лейтенант Метелкин.

— А к чему ты готовился, мой сын? — спросил профессор. — Чтобы сказку сделать былью? Так и делай, превращай войну империалистическую в войну освободительную, освобождающую человечество от чумы коммунизма и национал-социализма. Демократия дрянь, но лучшей формы для существования общества еще не придумано.

— Ну, с Богом, — сказал профессор и по-православному перекрестил четверку. — Переодевайтесь, дети мои в одежду друг друга. А ты, давай, зови Савандоржа, — сказал он мадам Лохонг.

Перекарнация

— Слушаю, начальник, — сказал подошедший Савандорж.

— Давай, Савандорж, время твое пришло, — сказал профессор, — вот этих двоих, — и он показал на штурмфюрера фон Безена и гауптштурмфюрера Марию Гутен Таг, одетых в красноармейскую форму, — перемести в расположение какой-нибудь части Красной Армии, а вот этих, — он показал на лейтенанта Метелкина и капитана медицинской службы Катерину Добрый День, одетых в немецкую униформу, — перемести куда-нибудь в расположение войск SS. Понял?

— Понял, однако, — сказал Савандорж, — чего тут не понять. Все, однако, понятно, только вот проблема у меня.

— Что это за проблема, Савандорж? — быстро спросил профессор.

— У меня на голодный желудок инкарнация плохо получается, — сказал Савандорж, — и прикажи мадаме, чтобы она мне грамм сто водки плеснула, а то продрог на горе, зато все волки селение стороной обошли.

Профессор распорядился, чтобы мадам Лохонг покормила Савандоржа, пока все будут перекуривать.

— Значит, так, — сказал профессор, — если что, встречаемся здесь. В шесть часов вечера после войны соберемся здесь и отпразднуем нашу с вами победу.

— Над кем победу? — спросил штурмфюрер фон Безен.

— Над всеми, сын мой, — сказал профессор и засмеялся.

Смеялся он один.

Вскоре пришел раздобревший от пищи и водки Савандорж. В руках он держал медный котелок и медное било.

— Однако, начнем, что ли? — спросил он.

— Начинай, — махнул рукой профессор и вышел из дома, прихватив одну парочку с собой.

Минут пятнадцать из дома доносился какой-то дребезжащий и неприятный металлический звук, получающийся, когда медным билом водят по верхнему краю медного котелка.

Затем дверь открылась и высунулся Савандорж.

— Давай, других, однако, — сказал он и закрыл дверь.

Не туда попали один