Смута

Вот и сейчас князь любезно предложил семейству Избориных провести время в поместье, совместив приятное с полезным. Пока Дмитрий, наученный горьким опытом, получив от Департамента магических исследований патенты на несколько своих изобретений, с обязательным указанием о проведённых испытаниях, подтвердивших полную безопасность, искал перспективных покупателей, его жены и сынишка участвовали в зимних развлечениях рода Громовых.

Переменив позу, Владимир Алексеевич настороженно прислушался. Неподалёку раздался скрип половиц? Да нет, показалось. Тишина. Снова расслабившись, он еще раз перебрал доводы в пользу своего решения вручить заветную шкатулку на хранение Дмитрию. Ну а что? Пока их мало что связывает — где провинциальный мелкопоместный дворянский род Избориных, а где — Громовы. Мало кому придет в голову, что в Твери найдет убежище тайна древнего рода. С другой стороны, уже обязанный многим Дмитрий приложит все усилия, чтобы выполнить просьбу могущественного покровителя. А чтобы обязать парня еще больше, князь приготовил для него небольшой сюрприз. С довольной ухмылкой он метнул взгляд на холщовый мешочек, скромно разместившийся в тени заветной шкатулки, в котором пряталось немалое состояние в драгоценных каменьях. Артефакторика — занятие затратное, а то, что потенциальные покупатели согласятся вносить весомые задатки — ещё вилами по воде писано. Многие предпочитают приобретать уже готовые изделия. Того же капитала, что Громов намеревался вручить Изборину, хватит и на закупку качественного сырья, и на оборудование лаборатории, и на многое другое…

В комнате немного посветлело, хмурое зимнее солнце нехотя заглянуло в окно, отразившись в зеркалах, заметалось по кабинету. В унисон ему в хозяйственных помещениях послышались первые осторожные движения слуг. В кухне растапливались огромные печи, бряцали котлы да кастрюли… Вскоре потянуло вкусным духом свежеиспеченного хлеба. Потянувшись всем телом, Громов с удовольствием вслушивался в звуки нового дня, властно охватывающего поместье. Спустившись по лестнице, он велел подать в столовую свежего чаю с выпечкой и устроился за столом в ожидании таких же ранних пташек. На ловца и зверь бежит, подумалось ему, когда спустя полчаса в комнату вошёл заспанный Дмитрий, отчаянно сдерживающий зевки.

— Владимир Алексеевич? — испуганно дернулся Изборин, осознав, что он в столовой не один. — Я-то думал, все еще спят. Хотел вот пораньше почаевничать, да выдвигаться в столицу. Сегодня, надеюсь, все же заключу пару соглашений…

Судя по потемневшему лицу парня, дела пока шли вовсе не так радужно, как ему хотелось бы.

— Присядь, Митя, в ногах правды нет. — Громов внимательно смотрел на гостя, прикидывая, как бы лучше начать важный разговор. — Угостись-ка вот, пироги сегодня удались на славу!

Придвинув к Изборину огромное блюдо с исходящими паром пирогами, он отхлебнул чаю и между прочим поинтересовался:

— Ну а в целом, как продвигаются дела? Завязал нужные связи? Может, подсобить чем?

Дмитрий вскинулся, попытался что-то проговорить, но рот был занят изрядным куском пирога… Поспешно жуя, он покраснел до слез от смущения.

— Да что вы, Владимир Алексеевич! Вы и так… Столько сделали для нас, приняли вот как родных! Да если бы не вы…

Он опустил голову к кружке, скрывая заблестевшие от чувств глаза.

— А дела… Ну что, немногие решаются иметь дело с малоизвестным мастером. Спасибо вам, да Николаю Андреевичу, он тоже меня настоятельно рекомендовал своим знакомым. Но ничего, я не собираюсь сдаваться! Вода камень точит…

Дмитрий вскинул голову, упрямо сжав губы. Громов одобрительно поглядывал на него, втайне радуясь, что не ошибся в парне. Упорства и трудолюбия ему не занимать, талант тоже имеется, ну а с Божьей, да и с княжьей помощью у него все сладится!

— Вот что, Митя, пойдем-ка со мной в кабинет, есть у меня к тебе одно дело…

Не удержавшись и прихватив со стола еще один румяный пирог, юноша парой скачков догнал успевшего дойти до лестницы князя, засеменил следом, приноравливаясь к широким шагам Громова.

Спустя несколько минут он переводил расширенные от изумления глаза с мешочка с драгоценностями, что лежал перед ним, на Громова, затем с затаенным испугом оглядывал шкатулку из драгоценного сорта древесины и снова вскидывал глаза на невозмутимого хозяина поместья…

— Как же так, Владимир Алексеевич?! Видит бог, я и так бы… Зачем же это?…

Непослушные губы с трудом выговаривали невнятные протесты, а в голове артефактора уже против его воли рождались радужные планы по использованию богатства, что нежданно-негаданно свалилось точно с неба.

— Послушай, Дмитрий. Так сложилось, что довериться я могу только тебе. И это… — князь кивнул, указывая на мешочек с камнями, — … по моему мнению, поможет тебе не задумываться о завтрашнем дне. (А мне — о том, что ты сможешь ради выгоды продать мои секреты, — усмехнувшись, подумал канцлер…)