Смута в России. XVII век

Причиной пыток и казни, согласно грамоте, выданной Богдану Собинину 30 ноября 1619 года, был отказ Ивана Сусанина указать место нахождения Михаила Романова: «Как мы, великий государь… в прошлом во 121 году были на Костроме и в те поры приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его Богдашкова Ивана Сусанина в те поры литовские люди изымали и его пытали великими немерными муками, а пытали у него, где в те поры мы, великий государь… были, и он Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти»[744]. Напомню, что подходившим под Москву польско-литовским отрядам в ноябре 1612 года было известно, что кандидатуру Михаила Романова уже называли в качестве одного из возможных претендентов на трон. Это означает, что вся история Ивана Сусанина, если снять с нее оперный костюм, действительно, выглядит не рядовым событием, долгое время известным лишь в своей округе и только позднее возвышенным в исторической памяти как один из подвигов времен Смуты.

Московские правители не могли справиться с «черкасами» на Севере государства и войском Ивана Заруцкого, обосновавшегося с верными ему казаками в рязанских и тульских местах в конце 1612 года. Обе эти силы представляли тех кандидатов, от которых объединенное земское ополчение уже отказалось: запорожские казаки — королевича Владислава, а донцы и «вольные казаки» Заруцкого — царевича Ивана Дмитриевича, сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек. Вошедшее в Москву войско отказывалось воевать дальше, пока не будет решена проблема царского избрания. Прямо об этом говорилось в грамоте, отосланной казанским властям в связи с избранием Михаила Федоровича: «а без государя ратные люди, дворяня и дети боярские, и атаманы, и казаки, и всякие разные люди на черкас и на Ивашка Заруцкого идти не хотели»[745]. К двум названным кандидатам прибавлялась еще кандидатура шведского королевича Карла-Филиппа, поддержанная ополчением князя Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина. В ноябре 1612 года посланцы из Новгорода оказались в столице Московского государства и у них сложилось впечатление, что бояре поддерживают кандидатуру иноземного государя, а казаки ее отвергают и требуют государя из русских родов. Споры должны были затронуть само руководство «совета всея земли», потому что одним из тех русских бояр, кто уже стал обозначать свои претензии на трон захватом Ваги и расположением на старом дворе царя Бориса Годунова, был боярин князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой.

Становилось очевидным, что дело царского избрания должно было опереться не на волю какой-то отдельной боярской партии, — это было бы повторением ошибок в избрании царя Василия Шуйского. Как сказано в «Новом летописце», на Московском государстве ожидали государя «праведна, чтоб дан был от Бога, а не от человек»[746]. Наиболее полным образом мнение «всей земли» мог выразить только земский собор и решение о его созыве было принято уже в первые дни после освобождения Москвы. Самая ранняя из известных грамот о созыве земского собора, направленная в Сольвычегодск, датируется 11 ноября 1612 года. Первыми, кому писали руководители ополчения, извещая в одной грамоте и о взятии Москвы, а также о вызове представителей на собор для «земского совета» были Строгановы. После учреждения трехдневного праздничного молебна «з звоном» по случаю московского «очищенья», их просили прислать «для земского вопчево дела» из Соли Вычегодской «пяти человек посацких уездных людей добрых ото всех посацких и волостных людей, опричь вас, Строгановых, а к вам, Строгановым, вперед отпишем, как вам к Москве быти». Был назначен и срок приезда: «на Николин день осенной нынешнего 121 году», то есть 6 декабря 1612 года. С отправкой письма Строгановым так спешили, что даже не указали прямо, что собор созывается для избрания нового государя. Понять об этом можно было только из контекста потому что общие земские дела должны были продолжаться, «покаместа нам всем Бог даст на Московское государьство государя по совету всей земли»[747]. Зато не забыли еще одну просьбу — о присылке денежной казны.