Смутные времена Лепрозория (СИ)

Дернулись ножны, высвобождая два острых ножа. Широкий охотничий с клеймом медвежьей лапы и извитый, словно священное пламя.

Острия коснулись спин — за лопатками, вдоль хребта, между ребер.

— Ты не сделаешь это, — прошептали они на два голоса. — Ты не сможешь убить меня.

Медвежий нож сквозь одежду и плоть нырнул в самое сердце, и Берси от боли вцепилась в плечо Нэм, сжав до хруста.

Извитый нож упал в перья.

— Он — кумов гений, — просипела Берси, завалившись на Нэм. — Он обвел тебя вокруг пальца, он сыграл тобой, как пешкой.

— Скорее всего, — согласилась Нэм, прижимая мишку к себе. — И если так, я убью его тоже.

Берси в ответ только что-то захрипела, сползая по плечу.

— Я надеялась, что ты ударишь меня первой, — честно прошептала Нэм, поддерживая мишку.

— Я не смогла, — горько улыбнулась Берси и обмякла в ее руках.

***

Нэм сидела в обнимку с луком и вертела в руках новые стрелы с высеченными вдоль наконечников узорами. Райга, стоя чуть поодаль с Торой и Тайгоном, искоса смотрел на нее.

На то, как она сидит — сгорбившись и подтянув ноги к груди, а между ними родной лук. Как выглядит — в пятнах свежей крови поверх серой охотничьей формы. Что делает — вертя стрелу меж пальцев, как будто ей нужно было чем-то занять руки, чтобы успокоиться.

Видел, но не мог понять, что в ее голове творилось.

Можно ли было ей доверять? После того, как она убила главу охотниц? Кузнеца, который по словам других куно был ей как отец?

Нет.

Это как если бы Райга предал Тору и Тайгона. Как если бы убил Хайме ножом в спину, как если бы перерезал Химари горло.

Он бы себе не доверял после такого.

Если она смогла убить их, она сможет убить кого угодно. И ничего ее не способно остановить. И ничего больше никогда не будет для нее по-настоящему важно и ценно.

Любовь? Но разве она не любила того, кто заменил ей отца? Разве она не любила свою названную сестру?

Честь? Она убила своего командира, предала своего правителя, в верности которому клялась.

Как будто она лишь внешне — куница, а внутри… хамелеон?

Она так долго за ними гонялась, так долго пыталась понять, как они мыслят, что стала на них похожей?

Как он — стал похожим на того, кем притворялся, чтобы отличаться от Тайгона как можно сильнее. Но он стал как будто самим собой, а она?

И верит ли теперь она сама себе? Винит ли себя?

Будто почувствовав на себе его взгляд, Нэм обернулась. И за чертой ее глазниц — боль глубиной в океан.

Настоящая ли?

Нет, верить ей нельзя.

Просто невозможно.

#34. Легким шагом мы входим в смерть

Густая и темная кровь оставляла на земле рисунок — большой круг, на двенадцать лучей, как солнечные часы. Множество перемычек между ними, будто большой паук лениво плел паутину. Символы в каждом секторе — в их размытых очертаниях с трудом можно было угадать знаки каждого кошачьего храма. И три символа снаружи круга — яблоко, череп и сердце.

Тора соединяла линии кровью, бормоча под нос. И под ее лапами кровь светилась лиловым. От каждого слова — ярче, сильнее. Будто это была не кровь Верховного шисаи, а священные воды из самого сердца Евы.

Тайгон сидел на коленях возле самого центра круга и, закрыв глаза, мерно дышал, собираясь с силами. Его татуировки горели даже сквозь кимоно — по спине, хвосту и нижнему ряду ребер.

Райга поставил перед Нэм колчан, выведя ее из задумчивости:

— Думаю, сейчас с меткостью у тебя весьма плохо. Главное — попади в тело, дальше стрела сама все сделает.

Нэм непонимающе нахмурилась, но Райга уже отвернулся и ушел к своему луку и стрелам.

Фыркнув, она вытащила стрелу за древко. Руки едва заметно подрагивали.

Пожалуй, Райга был прав. Нервный тремор никогда не добавлял точности и меткости.

Нэм повертела стрелу в руке, провела ногтем по оперению. Охотницы использовали перья ангелов для своих стрел, а кошки?

На ощупь перья были точно такими же.

Тогда в чем их особенность? И что сделают стрелы, попадя в цель?

Разве что вдоль наконечника было что-то написано на незнакомом языке. Какие-то черточки, угловатые символы, похожие на буквы, и немного…

Почувствовав опасность, Нэм вскинула голову и увидела летящую в нее стрелу. А за ней — Райгу. И застыла, как вкопанная.

Стрела скользнула над ее плечом, и Нэм повернулась за ней.

Там уже были ангелы.

***

Тора занесла копье Берлинды над самым центром нарисованного круга. Кровавые надписи засияли лиловым, связываясь с копьем. По периметру заискрила энергия.

И Тора ударила.

Купол, почти точная копия того, что удерживал Самсавеила, сомкнулся над ее головой, защищая и Тайгона, и саму Тору. Древко копья растрескалось, но выдержало.

Выдохнув, шисаи встряхнула руками и огляделась.

Сквозь полупрозрачную лиловую пелену отлично было видно все вокруг.

И храм Ясинэ, оставшийся далеко внизу — под уступом горы. И заснеженный лес, буро-белые поля — все испещренные крохотными точками, в которых только интуитивно узнавались Охотницы, шисаи и куно. Серое-серое небо, в котором терялись такие же серые крылатые пятна.

Тучи сгущались. Стягивались со всей империи на зов.