Смысл масонства

Простота вместо помпы, честное правление вместо коррупции, молчаливое правление Закона вместо шумного и помпезного бряцания оружия, – вот неотъемлемые черты истинно свободного государства. Цари мира сего проводят посреди своих столиц шумные парады, демонстрируя свою военную мощь не столько и не столько неприятелю, сколько собственному народу. Истинно свободная страна – не театр. Ее правители осознают незыблемость своей власти, а поэтому величие их обретается в простоте. Народ сам дарует право руководства своим полководцам и сам забирает это право у них, и то же самое с правителями. Верность сердец превыше власти штыков. Осознающая себя самое сила молчалива. Деяния народа вряд ли становились бы кому-либо известны, не будь прессы. Человечество и в наши дни, может быть, ничем не лучше людей, живших в прошлом: оно точно так же, как они, стремится к выгоде, вожделеет власти, тяготеет к раболепию. Но посредством свободной прессы люди стали способны выражать свои мысли и по-настоящему действовать, они стали способны вести постоянное и беспристрастное наблюдение за всеми теми, кого наделили властью над собой, освещать в равной степени и все светлые, достойные деяния, и такие деяния, которые стремятся подольше остаться в непроницаемой тьме. Посредством нее народы имеют возможность донести до своих властителей мысль, что они не бессмертны, что власть, им переданная, есть лишь краткий миг доверия, им оказанного. И ежели хоть на миг займутся они недостойными предприятиями, у сей власти пребывая, завеса, скрывавшая их до времени, будет немедленно отдернута, по крайней мере, в по-настоящему свободном обществе. И в конце концов, все сущее в мире претерпевает испытание наугольником и линейкой.

Древние римляне наделяли избранных государственных чиновников всадническим званием, присваивая им говорящие имена. Они дозволяли человеку пожизненно носить имя Африкана, Капитолина, Кориолана, тем самым подтверждая связь того или иного человека навек с его великим свершением. Это имя даровалось ему в награду и в пример остальным. И такое звание вдохновляло как самого героя, так и всех потомков его, гораздо сильнее, нежели мог это сделать наследственный аристократический титул. Воистину, любовь к отличию несравненно превыше и достойнее гораздо более часто встречающейся любви к почестям и титулам. Она состоит в стремлении творить добро, при этом жаждая услышать еще на Земле те слова, коих столь многие удостаиваются лишь уже на Небесах: «Хорошо! Ты верный и добрый слуга Мой!». Но и любовь к отличию в среде людской естественна и достойна похвалы, однако отличие сие достойно и оправданно тогда лишь, когда им наделяют носителей совершенства. Высокие почести и звания, доступные посредственности или суетливому лжецу, теряют уважение и значение в глазах людей достойных. Свободный народ своим долгом обязан почитать никогда не обесценивать свои награды. Гораздо страшнее и глупее собственноручного обрушения курса национальной валюты было бы бесстыдное предательство народной веры. Заработную плату – рабочим! Честь – достойным! Лучше человеку повеситься на подвязке, чем носить ее на ноге, не заслужив. Лишь с достоинством несущий свой крест достоин повесить его себе на грудь. Пусть уж лучше чиновники продаются и покупаются за деньги, коль уж без этого не могут, чем за честь и общественный пост. Назначай на общественные посты лишь самых достойных, отстаивай самых лучших. Почести, раздаваемые в соответствии с каким-либо иным принципом, суть бесчестье. Ежели ты обладаешь правом голоса, ты косвенно обладаешь им и в вопросе раздачи почестей, и сколь мало ни значило бы для государства твой отдельно взятый голос, ежели ты не отдашь его за лучшего из всех, ты все равно этим роешь подкоп под крепостные стены своего государства.