Смысл жизни: учебное пособие

Но разве может Б. Паскаль оставить без объяснения стремление людей к развлечениям? Он ищет причину. Но причина всё та же: «Они лишь потому транжирят деньги, покупая воинские должности, что им невыносим вид одних и тех же городских стен, и лишь потому ищут, с кем бы поболтать и развлечься игрою в карты, что томятся, сидя дома. Но потом, когда я глубже вник в это людское свойство, порождающее столько бед, мне захотелось докопаться до причины, лежащей в его основе, и такая причина действительно обнаружилась, и очень серьёзная, ибо состоит она в изначальной бедственности нашего положения, в хрупкости, смертности и такой горестной ничтожности человека, что стоит нам вдуматься в это — и уже ничто не может нас утешить» (с. 72).

Что же мы имеем в итоге? «Мы жаждем истины, а находим в себе одну лишь неуверенность. Мы ищем счастье, а находим лишь обездоленность и смерть. Мы не в силах не искать истину и счастье, мы не в силах обрести уверенность и счастье» (с. 94–95).

На свете не было мыслителя, который глубже и тоньше Б. Паскаля показал бы нам самих себя. С безжалостной правдивостью он показал нам обратную сторону нашего жизнелюбия. Лучше чем кто-либо он показал нам трагическую сторону человеческой жизни. Этому способствовали личные обстоятельства его жизни. С юных лет этот гениальный человек страдал невыносимыми болями. Удивительно то, что со своими болезнями он сумел прожить 39 лет (см. воспоминания его сестры и племянницы в приложении к кн.: Паскаль Б. Мысли. Малые сочинения. Письма. М., 2003, с. 431–476).

Через две недели после смерти Блеза Паскаля Пьер Николь сказал: «Поистине можно сказать, что мы потеряли один из самых больших умов, которые когда-либо существовали. Я не вижу никого, с кем можно было бы его сравнить: Пико делла Мирандола и все эти люди, которыми восхищался свет, были глупцами возле него… Тот, о ком мы скорбим, был королём в королевстве умов» (Тарасов Б.Н. Паскаль. М., 1979, с. 328).

Джовани Пико делла Мирандола жил задолго до Б. Паскаля — во второй половине XV в. (1463–1494). В 23-летнем возрасте он произнёс речь «О достоинстве человека», которая получила широкую известность. На место Бога он поставил Человека — не согбенного перед всемогущим Господом, а свободного и дерзкого! Не смиренного и униженного, а творца своего счастья. «О великое и восхитительное счастье человека, — восклицал он, — которому дано владеть тем, чем он пожелает, и быть тем, чем хочет!» (Очерк истории этики / под ред. Б.А. Чагина. М., 1969, с. 96).

Б. Паскаль нанёс сильный удар по возрожденческому гедонизму. Но этот удар не был смертельным. Даже самый гениальный мыслитель не может отвратить человека от стремления к счастью. Представление о счастье вместе с тем становится в XVIII в. более рассудительным, чем у Д. Пико делла Мирандола или Л. Валла. Вот что, например, мы можем прочитать в статье «Счастливый» в знаменитой «Энциклопедии» Д. Дидро и Ж. Даламбера: «То, что называют счастьем, — абстрактная идея, составленная из ряда представлений об удовольствиях; ибо тот, кто испытал лишь один момент удовольствия, не счастливый человек, равно как и один момент страдания не делает людей несчастными. Удовольствие короче счастья…» (Философия в «Энциклопедии» Дидро и Даламбера. М., 1994, с. 581).

Далеко не все просветители верили в возможность счастья. Так, Ж.-Ж. Руссо с грустью констатировал: «Счастье — это неизменное состояние, не созданное для человека в этом мире… Поэтому все наши мысли о счастье в этой жизни оказываются химерами» (Руссо Ж.-Ж. Избр. соч. Т. 3. М., 1961, с. 650).

На место счастья Иммануил Кант поставил долг. Ему было чуждо стремление к разработке утопического, с его точки зрения, учения о путях, ведущих к счастью. Не счастье, а долг (долженствование) становится основополагающей категорией его нравственного учения. В основе этого учения лежит категорический императив: человек — не средство, а цель.

Что мы получили в результате? О счастье сейчас говорят в обыденной жизни, а из науки эта категория по существу была изъята. Её место сейчас заняла другая — успех. Но успех и счастье — далеко не одно и то же: можно быть весьма успешным человеком, но одновременно и очень несчастным.

Высшее счастье человека состоит в осуществлении высшего смысла своей жизни. Чем в большей мере человеку удаётся реализовать смысл своей жизни, тем больше он счастлив. Но всё дело в том, какими средствами он его осуществляет — добрыми, нравственными или злыми, безнравственными.

Существует два крайних вида нравственности — эгоизм и альтруизм. Между ними — бездна переходов.

Законченный эгоист ставит в центр вселенной его собственное «я». Он глух к чужим страданиям. Он не способен к сочувствию. Сострадание и самоотверженное служение людям — дар, которым природа награждает очень редких людей — альтруистов.