Смысл жизни: учебное пособие

Во введении в науку категории «апейрон» М.Г. Макаров увидел значительный прогресс в её развитии. Он писал: «…ученик Анаксимандра Анаксимен, а также Гераклит делают значительный шаг назад, отождествляя архэ с воздухом и огнём. На первичной стадии развития философии, когда ещё не вычленились такие понятия, как „свойство“, „качество“, „субстрат“, образование подобной абстракции трудно себе представить» (Макаров М.Г. Развитие понятий и предмета философии в истории её учений. Л., 1982, с. 16).

У В.В. Дюранта читаем: «Дело Фалеса было энергично продолжено его учеником Анаксимандром, который — хотя и жил между 611 и 549 г. до н. э. — выдвинул философию, поразительно схожую с тем учением, что Герберт Спенсер, трепеща от собственной оригинальности, обнародовал в 1860 г. Первоначало, говорит Анаксимандр, — это безбрежное Неопределённое-Беспредельное (apeiron), бескрайняя масса, лишённая всяких специфических качеств, благодаря заложенным в ней силам разворачивающая из себя всё многообразие вселенной. Ср. спенсерово определение эволюции как сущностного изменения „из неопределённой, разрозненной (incoherent) однородности в определённую, связанную разнородность“» (Дюрант В. Жизнь Греции. М., 1997, с. 146).

Ужели слово сказано? Я имею в виду слово «эволюция». В. Дюрант удивляется здесь тому, что Г. Спенсер не заметил эволюционизма в истолковании первоматерии у Анаксимандра, но, как ни странно, он не придаёт значения факту намного более значительному — факту появления у ионийцев вообще и у Анаксимандра в особенности эволюционного взгляда на мир. Через много столетий Г. Спенсер будет возрождать этот взгляд независимо от Анаксимандра. А трепетал Г. Спенсер, надо думать, не от своей оригинальности, а от величия эволюционной идеи.

Но вот ещё на какую черту понятия «апейрон» не обратили внимания ни М.Г. Макаров, ни В. Дюрант — на его связь с Хаосом. В греческой мифологии, как мы помним, Хаос — начало мира, представляющее собой нечто беспредельное, бесформенное, неопределённое. Анаксимандр демифологизировал гесиодовский Хаос, превратив его в апейрон.

Демокрит (ок. 460 — ок. 370 до н. э.) наполнил гесиодовский хаос атомами и пустотой. Каким же образом он представлял себе его переход в гармонию? Он представлял себе этот переход как результат своеобразных атомных сцеплений, каждое из которых создаёт ту или иную сущность — огонь, воду, воздух и т. д. Своеобразным атомным сцеплениям наш мир, в конечном счете, обязан своим происхождением и развитием. Но «смеющийся» философ выводил из атомов и пустоты не только наш мир, но и множество других.

По свидетельству Диогена Лаэртского, «Демокрит утверждал: начало Вселенной — атомы и пустота. Миров бесчисленное множество, и они имеют начало и конец во времени. И ничто не возникает из небытия… И атомы бесчисленны по разнообразию величин и по множеству; носятся же они во Вселенной, кружась в вихре, и, таким образом, рождается всё сложное: огонь, вода, воздух, земля. Дело в том, что последние суть соединения некоторых атомов» (Антология мировой философии: в 4 т. Т. 1. Ч. 1. М., 1969, с. 326–327).

Заслуга Демокрита в осмыслении диады «хаос — гармония» состоит в том, что он превратил её в универсальную эволюционную цепочку «хаос → гармония». Это означает, что он распространил её на все четыре эволюционные ступени — физиогенез, биогенез, психогенез и культурогенез. Вот почему именно с Демокрита в европейской науке начинается универсальный эволюционизм. Его судьба оказалась трагичной. Несмотря на то, что по пути универсального эволюционизма в античности шли Эпикур и Тит Лукреций Кар, этот путь был закрыт в дальнейшем на несколько столетий. Больше тысячи лет христиане уничтожали универсальный эволюционизм Демокрита, Эпикура и Лукреция. Только в XVIII в. он заговорил устами Жульена де Ламетри.

Гармонию из хаоса стал впервые выводить не Илья Пригожин, а Демокрит. За ним следовал Аристотель (384–322 до н. э.). Но он следовал не только за Демокритом, но и за Гераклитом, который выводил из единства противоположностей не только гармонию, но и хаос.

Аристотель увидел между хаосом и гармонией отношения взаимной обратимости. Иначе говоря, он протянул мостик не только от хаоса к гармонии, но и, наоборот, от гармонии к хаосу. Он писал: «Необходимо, чтобы всё гармонично устроенное возникало из неустроенного и неустроенное из гармонично устроенного…» (Аристотель. Физика. М., 1936, с. 14). А чуть ниже он намекает на промежуток между хаосом и гармонией, который чреват как развитием гармонии, так и развитием хаоса.