Сначала было…

Жизнь, быть может, стоит жить не так,

Как за нас историки напишут,

Всех впихнув во временную нишу,

Где побасенок, пожалуй, больше врак.

Жизнь пожить, чтоб раз недели в две,

Сидя на полу, к стене прижавшись,

Рассказать о прошлом набежавшем

Как песок в моей шальной судьбе.

Отдать

Что не дожил, не прочь я тебе подарить,

Но другим эту жизнь должен.

О. Митяев

Снег сыплется и сыплется. Метель.

Март ежится последней непогодой.

Я погружаюсь снова в канитель

И диссонанс с собою и природой.

Снег тает на щеках и на бровях.

Кроссовки белым увязают в белом.

Я заблудилась в выбранных путях

Между мечтами, чувствами и делом.

Поплакать хочется, и небу прокричать,

Что жить всегда до запределья сложно.

Все, что не дожито, мне взять бы и отдать,

Но небо знает — это невозможно.

Какая-то непруха, право слово…

Какая-то непруха, право слово,

Быть может, это просто признак дня.

Хороший друг предаст тебя не ново,

А на ходу и мимо проходя.

И можно вдаться в словеса о чувствах,

О верности, о зле и о добре,

Но продан ты, и это, как ни грустно,

Привычным стало в пыльной суете.

За что судить? А главное — нет смысла

И на бессилье нужно столько сил.

День тянется: не медленно, не быстро.

Между надеждами и цепью их могил.

Все говорят, что время лечит раны…

Все говорят, что время лечит раны,

Любые раны, даже несквозные,

Что забываются обиды и обманы,

Что все пройдет, покуда мы живые.

Все остается в прошлом — позже, раньше.

Становится тенями за спиною.

И я когда-нибудь, став чуть мудрей и старше,

Смогу мирить себя с самой собою.

Ну а пока, и взор, и мысль к зениту,

И губ насмешливость, и тяжесть светлых чувств,

И все болит, и все не позабыто,

И я с собой никак не помирюсь.

Точки над е

Время вскрывает вены изнутри.

Неумолимо и безразлично. По счету "три".

Кровь вытекает словом в клетки страниц.

Кризис неузнавания лиц.

==

Ты ли мне друг, милый? Подтверди.

Время подрежет жилы. По счету "три"

Вытряхнет самомненье в ноги другим.

Все-то на этом свете — дым.

==

Поговорим немного о бытие,

Не расставляя точек над "е".

Bella mia

Лето, словно плавленый сырок,

На закуску к снежному похмелью.

Bella mia, мы тут озверели

От жары и холода не в срок.

По такой погоде пить да спать,

Все надеясь обмануть природу.

Bella mia, все мне непогода,

Если не могу тебя обнять.

Этой суетой меня мутит,

Как беременную на начале срока.

Bella mia, как же одиноко

В этом сонме падчериц Лилит.

Я ни трезвости, ни снов здесь не хочу.

Без тебя трезветь и спать противно.

Bella mia, все декоративно,

Что другим, напившись, я шепчу.

В конце тоннеля нет никакого света…

В конце тоннеля нет никакого света.

Это просто несется на нас обезумевший поезд.

А света там нет. Его, в принципе, нету.

И я об этом больше не беспокоюсь.

В конце концов, пока что-то брезжит,

Еще раздаются крики, мол, "будем добрее".

И, может быть, крик кого-то удержит

В полном неведении, жалея.

А я за жалость… К собакам и детям.

У них ведь хозяева и родители (чаще с придурью).

Но им удается радоваться всему на свете.

Среди родителей и хозяев такого не видано.

И вот пока нас в лепешку не раздавило,

Пусть будет как будет: без "доброты", но с жалостью.

В конечном счете, дружище, иллюзии — это мило.

И можно слегка успокоиться этой малостью.

Дни тлеют сигаретой на ветру…

Дни тают сигаретой на ветру,

Не сказанными вовремя словами.

Всем тем, что важное произошло не с нами.

Стлевают в пепел серый поутру.

Мерцают красным тусклым огоньком,

Как семафор в туманном предрассветье.

Так незаметно вырастают дети

Меж вспышками заботы не о том.

И тает-тает до окурка жизнь.

Родители стареют между делом.

Их дни слетают пеплом блекло-серым

Куда-то в непрозрачность, в сумрак, вниз.

И все уходит, словно светлый дым,

В коротких перекурах без желанья.

Тушу в окурке губ твоих касанье…

и пятый год травлюсь устало им.

Я пишу плохие стихи…

Я пишу плохие стихи

И совсем не пишу прозу.

Говорят, что долги за долги.

Говорят, что расплата за грезы.

Я вполне расплатилась. Вполне.

Тишиной доходящей до боли.

Я немая, глухая и мне,

Мне спокойно уже в этой роли.

Жизнь — макет. Жизнь всего лишь картон.

Жизнь обыденна до передоза.

И стихи мои — пепел и сор.

И не проза, а только лишь поза.

Осенняя ночь

Сегодня ветрено до стона проводов,

И сна в зените ночи не найду.

Я в городе неразводных мостов

Пью кофе и терзаю пустоту.

Ночь ничего не хочет объяснять,

Влетая ветром в темное окно.

Холодный кофе не допит опять.

Мне одиноко, тихо и тепло.

Бессонница аукнется с утра

Тяжелой, как с похмелья, головой.

осенний ветер, палая листва.

И жизнь наполненная ветром и листвой.

Тихо

Тихо настолько, что слышно как дождь

Капля за каплей стучится о душу.

Ты меня помнишь, ты меня ждешь

Лучшей, чем есть я, будущей лучшей.

Тихо настолько, что, кажется, мир

Встал на минуту, забыв о движеньи.

Звездное небо похоже на тир,

Если стоишь далеко от мишеней.

Тихо настолько, что можно вдохнуть

Влагу покоя и лед отстраненья.

Мир, покачнувшись, отправится в путь

Безостановочно… Через мгновенье.

Сердечное

Мне, пожалуйста, что-нибудь, чтобы счистить накипь