Сначала повзрослей

— Это я спас ту девочку, которую они толпой по лесу, словно дичь, гнали, Антон. Которую опоили и хотели по кругу пустить. Юная невинная девчонка, а не шлюха, как сказал тебе твой сынок. И я видел глаза твоего сына тогда на дороге. Видел его взгляд. Я таких, Антон, видел. Не раз видел. Мне жаль, но он преступник. И, поверь моему опыту, он не кается. И не станет.

— Надо было сказать мне, Герман! — хватает меня за грудки и встряхивает. — Мне!

— Я пытался! Ты не слушал, Антон. Не хотел слушать. А твой полудурок снова поймал её — девчонку эту. Если бы не тот парень, хер знает, что бы от неё осталось после твоего ублюдка.

— Блядь! — Фадеев звереет и с размаху бьёт кулаком в стену. Хватается за волосы и рычит, словно зверь.

Рука в хлам, конечно. Мат в три этажа. Понимаю его ярость.

Я ведь реально пытался иначе. Но этот уёбок Фадеев-младший точно бы сломал мою Женьку. Да и Шелест уже уцепился.

Антон, психанув, сваливает, оставляя меня на попечении своих парней.

Бьют долго.

Я уже едва ли не начинаю отъезжать, скрючившись на полу. Оно бы легче было, но так хоть башку прикрою, насколько смогу.

Уходят парни, аккуратно прикрыв за собою дверь. Ну спасибо и на том. Однако, всё же закрыть за ними надо.

Раз-два-три, Герман, давай, поднимай свою жопу.

Тяжко.

Перед глазами двоится, мутит. Сотряс, наверное.

Тело как после мясорубки. Сказал бы, что будто меня отпинали — так меня и отпинали.

В коленно-локтевой кое-как доползаю до кресла и там поднимаюсь. Сначала на колени. Передышка. Потом на ноги.

Вроде держусь. Хотя и штормит знатно.

Путь к ванной занимает дольше обычного, приходится держаться за стены. Но с горем пополам мир таки приобретает очертания.

Зеркало в ванной сообщает мне, что рожа у меня такая, что из дому несколько дней придётся не выходить. Глаз уже спрятался в тёмно-фиолетовом тоннеле, а губа будто у Катьки первые сутки после посещения косметолога.

Вроде больших рассечений нет, обойдёмся без швов. Да и вообще без больницы. Оклемаюсь сам. Сейчас спиртом ссадины промою и спать. А утром посмотрим.

Но решение я меняю, когда поссать получается с кровью. Суки, всё же хорошо отбуцкали. Видимо, почки зацепили.

Умываюсь и вызываю скорую. Беру документы, карту, пару трусов и сменную футболку — вдруг придётся в больнице на день-два задержаться.

Хорошо, что приезжают быстро. Меня от боли уже начинает сворачивать и потряхивать. Колют что-то и пакуют. И едва я спиной касаюсь кушетки в карете скорой, тут же отрубаюсь. Будто в бездну проваливаюсь. Может, вкололи чего, а может, силы закончились.

Очухиваюсь уже в палате. За окном светло, значит, ночь проспал уже. На соседней койке похрапывает какой-то дед.

Пошевелившись, замечаю в своей руке иглу с трубкой. Тело ноет, и это сто пудов на обезболе.

Рядом на тумбочке моя папка с документами и телефон. Дотянувшись, нажимаю боковую кнопку и смотрю на время.

Шесть утра.

Нехило я провалялся.

— Доброе утро, Герман Васильевич, — в палату входит медсестра — женщина лет пятидесяти с добрым лицом и мягкой улыбкой.

Неужто такие ещё остались в государственных больницах? И даже не в педиатрии.

Приятно удивлён.

— Здравствуйте, — пересохшее горло сипит.

— Как вы себя чувствуете? — вешает мне на палец какую-то штуковину и смотрит внимательно на цифры.

— Живой вроде. Всё же на месте?

— На месте, — улыбается. — Скоро придёт доктор и всё расскажет.

И действительно, через полчаса ко мне заглядывает врач. Сообщает, что в целом я не сильно и покорёженный. Сотряс, чуть левую почку зацепило, но в норму должен прийти быстро. Однако, новость, что мне придётся дня три-четыре минимум побыть в больнице, обрадовала не шибко.

Но делать нечего. Пишу Роману, что пока он главный, но чтобы булки не расслаблял. А потом позволяю себе отключиться. Надо спать, чтобы сил набраться, а то у меня в последнее время в принципе проблемы с тем, чтобы нормально поспать.

Так большую часть дня и дремлю. То поесть, то поспать. Вынужденный, блть, санаторий. После обеда я даже сажусь и играю с дедом-соседом в шашки.

И лишь часов в пять вспоминаю, что обещал Кате вечером заехать.

Набираю ей и поясняю ситуацию. Катя советует мне сменить больницу на частную клинику, волнуется, что я не успею оклематься к пятнице, потому что мы вместе собирались на форум. Ну и желает скорее поправляться.

Признаться, после разговора остаётся какой-то осадок. Не то чтобы мы с Катей были не разлей вода, но мне, наверное, было бы приятно, прояви она чуть больше беспокойства.

Или это я такой капризный просто стал? Совсем уж разнежился и разбаловался.

— Герман Васильевич, — минут через сорок меня будит медсестра, тронув за плечо. — К вам тут пришли.

— Женщина? — поднимаю бровь, удивляясь, что Катерина всё же нашла для меня минуту в своём плотном графике.

— Ну до женщины, как мне кажется, ей ещё далековато, — усмехается. — Но рвётся к вам так, будто от этого зависит её жизнь. Я бы одумала, что дочка, но она по имени вас…