Сначала женщины и дети

— Ну да, конечно. Так и должно было быть. Понимаю. Полагаю… Боюсь, я начинаю предполагать худшее. — Он говорил серьёзно, но без эмоций.

У Реджа снова выступили слёзы на глазах.

— Там ходит человек со списком, — сказал он. — Может быть, она в нём есть?

— Перекличка? Я уже проверял.

Редж вытер слёзы рукавом. Бедный мистер Грейлинг. Как ужасно было предполагать, что она, возможно, умерла. И зачем ей было вылезать из шлюпки? Что такого важного она могла забыть?

— Ты совсем плох, мальчик мой. Ты был у врача? Посмотри, у тебя ноги в крови.

Редж увидел, что бинты промокли насквозь.

— Тебе надо пойти отдохнуть, — не успокаивался мистер Грейлинг. — Позвать кого-нибудь на помощь?

— Я в норме, — промямлил Редж. — Но вы правы: мне надо прилечь. Спасибо, сэр. — И потом добавил: — Надеюсь, вы найдёте миссис Грейлинг.

Он повернулся и захромал обратно по коридору. Разговор с мистером Грейлингом крутился у него в голове. Как тот мог так спокойно рассуждать о гибели своей жены? И вообще, любил ли он её? Или был рад, что она больше не мешает ему проводить время с любовницей? Мог бы, по крайней мере, изобразить скорбь. Миссис Грейлинг такого отношения не заслужила.

И тут Редж припомнил кое-что из сказанного мистером Грейлингом. Тот говорил про перекличку. Так вот что это был за список! И имени Реджа там не будет, потому что он назвал имя Джона вместо своего. Идиот! Надо найти того человека со списком и внести изменения.

Но сначала он должен отдохнуть. Он настолько устал, что если сейчас же не ляжет, то просто упадёт. Редж кое-как добрался до каюты экипажа, выбрал койку в самом дальнем углу и отключился, как только его голова коснулась подушки.

Глава 32

Зоны, где размещались пассажиры первого и второго классов, на «Карпатии» были существенно меньше, чем на «Титанике», а вот зона третьего класса наоборот больше, при одинаковой базовой обстановке и оборудовании. Изначально судно, почти полностью загруженное, направлялось из Нью-Йорка к берегам Италии. так что разместить и накормить семьсот одиннадцать пассажиров, спасшихся с «Титаника», было серьёзной проблемой. Были заняты каждая койка, каждый стул, многие спали на полу; персонал на кухне «Карпатии» сбивался с ног, обслуживая дополнительные места в ресторанах.

С первого взгляда не представляло труда отличить пассажиров «Титаника» от тех, кто изначально плыл на «Карпатии». У первых были остановившиеся глаза, они продолжали глубоко переживать случившееся с ними, в то время как вторые смотрели на них со смешанным чувством сострадания и любопытства, как на редких животных в зоопарке. Джульетта отмечала, что практически все на борту вели себя очень корректно, как и подобает в сложившейся ситуации, все, кроме её матери.

— Мы не должны стоять в очереди, чтобы войти в ресторан, это неприемлемо, — заявляла она во всеуслышание. — Они вообще знают, кто мы?

— Тише, мама, — шипела на неё Джульетта.

— Мы заплатили за наши билеты больше, чем пассажиры «Карпатии», так что у нас приоритет.

— Это другая судоходная компания. Мы этим людям не платили ничего.

Роберт был единственным человеком, с которым она могла общаться. Он сохранял спокойствие, был прагматичен и решал проблемы по мере их появления. Он подыскал для Джульетты и её матери небольшую каюту во втором классе, добыл для них в парикмахерском салоне туалетные принадлежности, договорился, чтобы постирали блузку леди Мейсон-Паркер, принёс аспирин, когда та пожаловалась на головную боль.

При любой возможности Джульетта старалась улизнуть, чтобы вместе с ним пройтись по палубам, где они вели бесконечные беседы о том, что произошло и почему, и пытались как-то осмыслить пережитое.

Джульетта хотела узнать имя молодого человека, умершего у неё на руках. Вместе с Робертом они пошли к офицеру Лоу, и тот сообщил, что скончавшийся был опознан: это двадцатипятилетний пассажир первого класса Фредерик Бейнс, торговый представитель фармацевтической компании, путешествовавший один.

— Как и я, — заметил Роберт. — Но только он на два года моложе.

— И всё-таки вы спаслись, — подчеркнула Джульетта. — Я всё ещё не могу отделаться от мысли, что сделала для него не всё необходимое.

— В колледже я занимался лёгкой атлетикой и до сих пор играю в хоккей. Может быть, Фредерик Бейнс был в худшей физической форме или, скорее всего, слишком Долго плыл до шлюпки.

Офицер Лоу кивнул, подтверждая:

— Да, он долго пробыл в воде. Пульс у него едва прослушивался, а органы, по всей видимости, начали отказывать ещё до того, как мы подняли его на борт. Врач сказал, что при такой температуре воды даже самый здоровый человек может продержаться в ней не более двадцати минут. Вы сделали для него всё, что было возможно, леди Мейсон-Паркер.

— Спасибо за ваши слова.

— Я позволю себе предложить вам следующее… Может быть, вы напишете письмо его матери и расскажете о последних часах жизни сына? Я уверен, для неё будет большим утешением узнать, что о нём хорошо заботились перед смертью. Если вы найдёте в себе силы написать такое письмо, я прослежу, чтобы оно было доставлено.