Сначала женщины и дети

— Нам не хватит времени, чтобы организовать свадьбу. Если я не приглашу отца и брата, они ужасно расстроятся. А у мамы наберётся длиннющий список тех, кого она захочет позвать. Я не понимаю, как мы уложимся в три оставшиеся до отъезда недели.

— Всё это может подождать, — Голос Роберта был хриплым, и у Джульетты мурашки по телу побежали. — Я хочу жениться на тебе. На той неделе мы поедем в муниципалитет и зарегистрируем наш брак и никому ничего не скажем. Или мы можем сказать им всем, что обручились, если хочешь, и твоя мама может начинать строить свои грандиозные планы. А официальную свадьбу справим зимой, и я буду счастлив провести церемонию в Англии. Такова ведь традиция? Венчание происходит в церкви невесты?

— А это возможно, расписаться в муниципалитете без ожидания? Я не буду против, если мы пока просто обручимся.

Страсть, прозвучавшая в его голосе, ошеломила её:

— Я хочу тебя, Джульетта. Я так сильно тебя хочу, что не могу ждать шесть месяцев. Пожалуйста, соглашайся выйти за меня замуж, как только мне удастся всё организовать.

Он сунул руку в карман жилета и достал оттуда маленькую коробочку. Когда он открыл её, Джульетта увидела, как внутри сверкнул бриллиант.

— Я согласна, — твёрдо сказала она. — Я тоже не могу ждать.

Он перегнулся через стол и поцеловал её в губы. Она чуть не лишилась чувств от счастья.

Глава 44

Для Энни жизнь в Кингсбридже была сплошным испытанием. Бытовые вопросы удалось решить довольно просто: отец Келли пристроил Патрика в хорошую католическую школу, в которой мальчику, судя по всему, понравилось. Священник также познакомил Энни с женщиной из прихода, которая помогала ей присматривать за младшими детьми. Энни купила им всем и даже малышу траурную одежду и каждое утро, направляясь за покупками или по каким-то другим делам, заходила в церковь помолиться. Она родилась и выросла в деревне в Корке и очень скучала по зелёным полям, лесу и пению птиц. А тут, куда ни глянь, всё серое, бурое или чёрное; в воздухе стоит запах бензина и помоев; слышны только шум транспорта, крики уличных продавцов да иногда сирена пожарной машины, мчащейся по вызову. На ступенчатых улочках кое-где сквозь бетон пробивались тощие деревца, и Энни порой казалось, что она сама как эти деревца: её посадили в бетон, и она с трудом пытается выжить.

Одно было утешением: Финбар почти всё время находился рядом с ней. У неё в голове звучал его голос, и она чувствовала, что он доволен. Когда рядом никого не было, Энни вела с ним монолог: «Почему ты считаешь, что это тесто не поднимается, Финбар? Что они добавляют в эту странную американскую муку?», «Как думаешь, сколько ещё выдержат мои больные старые коленки? Попробуй поднимись по ступенькам по два раза на дню, а то и больше», «Ты видел, что твоя сестричка нарисовала на стенке в спальне? Хотела было наказать её, но она сказала, что это „Титаник“ тонет и ты плывёшь в воде, ну, я и не стала. Ты бы ни за что не догадался, что она тут нарисовала, но она так говорит, благослови её Господь».

Энни было хорошо, когда она могла поговорить с сыном. В плохие минуты боль от потери накрывала её, и она, скорчившись где-нибудь в уголке квартиры, рыдала до мышечных судорог, до хрипоты. Она никогда не показывалась в таком состоянии ни Симусу, ни детям, позволяя себе расслабиться, только когда бывала одна, да и то старалась удержаться, потому что это было слишком мучительно. Она частенько плакала, когда приходила к отцу Келли: на исповеди или во время их бесед в ризнице. Он призывал её не молчать и плакать всякий раз, как возникал порыв, он считал, что это целительные слёзы. И ей действительно становилось после этого лучше.

Отец Келли помог ей завести друзей и участвовать в жизни прихода. Она испекла несколько буханок хлеба для благотворительной распродажи на нужды церкви, украшала храм цветами. Местный торговец приносил распустившиеся цветы, которые уже нельзя было продать, и она собирала их в красивые букеты. Это занятие поднимало ей настроение, и, несмотря на то что другие женщины, похоже, ревновали, отец Келли объявил, что она делает это лучше всех.

— У тебя есть чувство цвета, Энни, — сказал он ей.

Она потом много раз вспоминала его слова и даже рассказала о его комплименте Симусу.

— Ты обязательно должна показать ему свой вышивки, — предложил Симус. — С тех пор как вы приехали сюда, я что-то не видел тебя за твоим любимым занятием. Может, тебе стоит к этому вернуться, ведь вышивание всегда действовало на тебя умиротворяюще.

Она отвернулась: «О каком умиротворении может идти речь, когда мой сыночек утонул и тело его плавает где-то в океане?» Однако Симус был прав. Ей становилось спокойней, когда она была поглощена своими творениями. Пожалуй, ей стоит найти лавку, где продают нитки и иглы для вышивания. А вдруг ей и вправду полегчает? Она могла бы для начала вышить что-нибудь отцу Келли в благодарность за его доброту.