Снадобье от бессмертия. Часть 2

— Прости, больше не буду. — проговорила она сквозь заливистый смех. — Можешь прикоснуться, он больше не вспыхнет. Пхх.

Я, уже более осторожно, приблизилась к огоньку. Поднеся к нему руку, я не ощутила ожидаемого тепла. Я уже более уверенно попыталась коснуться огонька, и моя рука уже была внутри него. Он не излучал никакого тепла, и из-за моей руки половина комнаты погрузилась во тьму. Я отпрянула и прошептала.

— Магия.

— Правильней сказать волшебство, но пока прощу тебе подобную ошибку, ещё успеешь запомнить разницу. — сказала девушка, задорно болтая ногами. — Когда-нибудь, и ты им овладеешь. Если будешь упорно учиться, внимательно меня слушать и следовать моим приказам. — Перечисляла она, явно не заметив, что я всё ещё была заворожена этим огоньком.

— А почему он не обжигает? — спросила я, вновь протягивая руку к огоньку.

— Потому что он состоит из эссенции lucs. Это эссенция свечения. А в привычных тебе кострах и свечах эссенция света берётся из эссенции ignis.

— То есть тепло порождает свет? — уточнила я.

— Ну в каком-то смысле да. Есть даже магические лампы, которые записываются ignis и затем нагревают металл, а он в свою очередь начинает источать свет.

— А почему не использовать lucs, как вы?

— Ну-у-у, ignis проще добыть. — этот ответ породил в моей голове очередной вопрос:

— А как добывают эссенции? — спросила я, кладя свой рюкзак на тумбочку.

— Есть много способов. — начала она. — Как я уже говорила, волшебники могут выкачивать эссенции из окружающих вещей, например, огня. Также волшебники могут напитываться эссенцией из окружающего их эфирного фона.

— А что за окружающий фон? — уточняю я, подходя к кровати.

— Многие эссенции летают прямо тут в воздухе и взаимодействуют очень слабо с нашим миром. Как правило фон заполнен эфиром, но есть и исключения. Например, реки эссенций.

— Понятно. Можно ещё кое-что спросить? — говоря это я прятала отданные мне деньги из сумки в тумбочку.

— Конечно, я с радостью отвечу на всё.

— А откуда вы знаете гномий язык, да ещё и северный диалект?

— В своё время изучала много языков, да и не сказать, что я его прям знаю. Мне повезло что те слова, которые сказала Фрида всё ещё не поменяли своё значение.

— Тогда это всё объясняет. — прокручивая в голове недавний разговор я вдруг выдала.

— Знахарки, — выпалила я. — почему вы так косо посмотрели на меня, когда я упомянула что моя мать была знахаркой.

— Оу, прости если тебя обидела, просто я предпочитаю иной метод познания мира нежели исповедуют знахарки и знахари. — она встала и начал активно жестикулировать руками. — Они просто знают, что тот или иной отвар снимает головную боль или избавляет от бессонницы, полагаются лишь на опыт предков. А вот травники совсем по-иному подходят к отвару лекарств. Это люди, которые понимают почему тот или иной цветок помогает. Они понимают, что в цветке содержится эссенция и понимают, как эта эссенция повлияет на тело. Они ближе к волшебникам или колдунам, пускай и обделены способность контролировать эссенции. А знахари практикуют скорее танцы с бубнами, чем что-то действительно … — она перевела свой взор на меня.

Я омрачённое склонила голову.

— Прости, я правда не хотела тебя обидеть. Вообще травники, насколько я помню, пользуются популярностью и признанием у лордов да графов. А простому люду больше нравятся как раз знахари.

— Это так, у моей мамы весь день был расписан. Каждый день, с рассветом солнца она уходила в лес за различными травами, ягодами и кореньями. А днём ходила к тем, кто прихварывает и помогала, когда отваром, когда просто добрым слово.

— Понятно. Ну, думаю твои навыки по достоинству оценят местные жители, глядишь завтра кому-нибудь жизнь спасёшь.

— Я вновь помрачнела.

— Что-то не так? — её жадные и любопытные глаза пожирали меня.

— Боюсь, что моя матушка, не успела передать мне весь свой опыт, да хранит Арис те знания, что были переданы мне.

— Так ли мало ты знаешь?

— Ну, я могу отварить желчегонный чай, или сбор для полоскания горла… ну и раны я само собой обрабатывать и зашивать умею. Но действительно серьёзную болячку или недуг я вряд ли смогу уврачевать.

— Ну… с опытом придёт.

— Я рада, что вы так оптимистично смотрите на это. — сказал я, начиная готовится ко сну.

— А можно задать последний вопрос?

— Задавай.

— А почему вы поссорились со своей ученицей?

— Какой именно? Последней?

— Нет, той из-за которой вам пришлось сжечь несколько городов. Искренне надеюсь, что у вас были на то причины.

— Были. — мрачновато ответила она. — И всё же, не ради одной ученицы я сжигала свои города. Таких было много. Я умею ценить своих воспитанниц. — гордо сказала она.

— И ради многих вы сжигали целые страны? Причём не ради её спасения, а напротив ради спасения людей от неё.

— Оу — её горделивая улыбка спала с лица, как осенняя листва. — да, действительно. Такая была всего одна. Лишь одной пришло в голову, как измучить и изувечить людей до такой степени, что даже моё отсутствующие сердце забилось в жалобном крике.