Снайпер-инструктор

– Ладно, потерпи, до свадьбы заживёт, – успокоил раненого капитан, а нам стал объяснять, что надо говорить, если комдив будет спрашивать.

– Всю правду нельзя говорить, иначе он расстреляет Ромку. Скажете, что нарвались на засаду, и пришлось отстреливаться. На войне всякое бывает.

Один из разведчиков, крупного телосложения, наклонив голову, всхлипывал, как ребёнок. Видимо, это и был Ромка. А капитан продолжал нас убеждать:

– Вы, наверное, тоже не сразу стали опытными и храбрыми солдатами. Ромка ещё наверстает упущенное, он парень крепкий…

Я был вполне согласен с капитаном и очень стал уважать его, но некоторые солдаты продолжали ворчать, в том числе и Санька. Он вспомнил, как при обороне Москвы, таких слюнтяев пристреливали.

В посёлок мы вернулись глубокой ночью. Раненых разведчики сразу унесли в медсанбат, а капитан пошёл докладывать комдиву, остальные дожидались его возле штаба. Через несколько минут из штаба вышел офицер и крикнул:

– Кто здесь старшина-снайпер?

Я отозвался, и он сказал, что командир дивизии велел зайти. В штабе было тихо, видимо, большинство его обитателей спали. Петерс сидел за столом в белой нижней рубашке и в галифе, в руках вертел пистолет. На столе горела свечка, при её свете, глаза генерала гневно блестели, волосы, и борода были взъерошены. Затем он вышел из-за стола и подошёл к капитану. Тот стоял перед ним навытяжку. Не глядя на меня, генерал спросил:

– Старшина, ты был с разведчиками?

– Так точно, товарищ гвардии генерал майор, – ответил я и вытянулся по стойке смирно.

– Расскажите, как всё было?

Я изложил версию капитана, при этом заикаясь от волнения. Петерс выслушал меня и выругался отборным матом. После этого он ударил капитана по лицу пистолетом и зло сказал:

– Если к утру, ты не приведёшь мне языка – повешу.

Перепуганные, мы с капитаном быстро вышли на улицу. У капитана из разбитой губы текла кровь. Солдаты, ожидавшие нас, в один голос спросили:

– Что сказал генерал?

Капитан показал на разбитую губу, и кратко сообщил о случившемся в штабе. Ребята ему посочувствовали и вызвались идти с ним снова за языком. Мы сели на лавочку и стали размышлять, строить план действий. Я, не имея опыта, помалкивал, а Санька дал пару дельных советов. Сам капитан воевал с первых дней войны, был опытным охотником за языками, за что имел награды и повышения по службе. Он выслушал все советы и принял окончательное решение: «Пойдём на шоссе, которое в тылу у немцев, и будем ловить одинокую машину». Из шестнадцати человек теперь нас оставалось восемь, так как солдаты, уносившие раненых в медсанбат, вернуться не успели.

По карте нашли ближайшее шоссе в тылу у немцев и на лыжах быстро устремились в нужном направлении. Санька взял запасные лыжи, которые вёз за собой на верёвке. Я спросил его:

– Зачем тащишь лишние лыжи?

Он хитро посмотрел на меня и пояснил:

– А может кто-нибудь из нас сломает лыжи, или пленного заставим ехать, чтобы на себе не тащить.

На этот раз проезжали поле, на котором лежали убитые снайперами немцы. Я вспомнил, что среди них были и раненые. Стонов уже было не слышно, видимо, раненых подобрали.

Примерно, через километр пути наша группа наткнулась на колючую проволоку. Опять пригодился опыт и смекалка. Чтобы не возиться долго, накинули на колючую проволоку, взятые с собой старые шинели, и по ним перелезли через заграждение. По гулу моторов машин и бронетехники, мы поняли, что идём в правильном направлении.

Ориентируясь по карте, капитан вывел нас к месту, куда и планировали. Спрятавшись за кустарником, мы стали наблюдать за дорогой, проходившей не далеко от нас. Периодически, не смотря на ночное время, по шоссе двигалась немецкая военная техника, но одиноких автомашин не было. Пока мы ехали к месту, капитан разъяснил каждому из нас план действий и кому, что делать.

В засаде ждали несколько часов, наконец, появилась долгожданная одинокая легковушка. Других машин вблизи не слышно, и капитан дал команду: «Вперёд».

Все, кроме меня, поехали на лыжах в сторону шоссе, а я, как и планировали, стал смотреть в оптический прицел, дожидаясь легковушку. Она быстро приблизилась. Рядом с водителем мельком я заметил пассажира, но разглядывать его было некогда, и я выстрелил в голову водителя. Машина повернула и застряла в кювете, из неё с поднятыми руками вылез офицер. Капитан всё продумал, и велел мне выстрелить в руку предполагаемому языку, если он возьмётся за оружие. Но он сопротивления не оказывал, мне стрелять не потребовалось. Саня заставил пленного встать на запасные лыжи, и мы быстро доставили его в штаб дивизии. Таким образом, ещё до рассвета, капитан отчитался перед генералом. Немец оказался штабным офицером и дал ценные сведения о расположении войск противника.

23 – Уничтожил вражеского снайпера в городе Тапиау

По поручению командира дивизии я начал обучать девять снайперов, прибывших в дивизию из снайперского учебного полка, в качестве пополнения. Дивизия продолжала наступать, поэтому учёба проходила непосредственно в боевой обстановке.