Снайперский удар

Вдвоем они подскочили к столу, на котором стоял АГС, Стешин быстро сменил «улитку». Паша выкрутил маховик прицела на прямую наводку и ухватился за ручки:

– Погнали!

Распределив ленту на несколько коротких очередей, в свете горящих «люстр», с упоенным удовлетворением Шабалин наблюдал разрывы гранат прямо среди людской массы. Оттуда слышались нечеловеческие вопли боли и ужаса, которые, странное дело, лишь все больше распаляли желание убивать их еще и еще.

Кто-то начал стрелять «Шмелями» и штурмовыми гранатами, сбоку взревел двигатель БМП, и «бэха» вышла из укрытия, феерично поливая врага трассирующими пулями спаренного и бортового пулеметов.

Полминуты – и в наступающих полетела еще одна «улитка», заставляя их снова рассредоточиться, но уже для того, чтобы ринуться обратно в пустыню. Федосов сменил винтовку на пулемет и теперь молотил духов из «Печенега», громко при этом нецензурно выражаясь в адрес запрещенной в России террористической организации, сторонники которой сейчас падали под его непрерывным огнем.

Паша снова бросился к винтовке, но из-за ярких «люстр» стрелять с ночным прицелом было уже невозможно. Сделав несколько выстрелов открытым прицелом, Шабалин прекратил это занятие – оно, как оказалось, не доставляло никакого удовольствия в сравнении со стрельбой через «ночник».

Накал огня стал спадать. Где-то война еще продолжалась, но на снайперском посту наступило затишье.

– Прогнали, – сказал Денис, вытирая со лба капельки пота. – Эй, снайперы, все живы?

– Я, кажется, жив, – первым отозвался Шабалин.

Снизу и со сторон стали раздаваться голоса, подтверждающие свою жизнестойкость.

В поле снова начали рваться снаряды – артиллерия работала добросовестно, на результат.

Паша посмотрел на часы – с момента начала боя прошло полтора часа, а по ощущениям – словно пять минут.

На посту появился возбужденный Сагитов. Как оказалось, он был ранен, и пока Паша накладывал ему повязку на предплечье, майор коротко рассказал:

– Похоже, они новую тактику испробовали на нас – не группируясь, к означенному времени вышли в указанный район и одновременно атаковали с трех сторон. Поэтому разведка их и проморгала.

– А они по нам разве стреляли? – спросил Шабалин, мотая бинт. – Я, признаться, пока труса праздновал, внимание на это не обратил… да и сейчас ход боя, наверное, не вспомню…

– Стреляли, – кивнул Марат. – Из минометов, из безоткаток, из пулеметов и гранатометов, когда ближе подошли. Но вы молодцы, из агээса грамотно их накрыли перед минным полем. Прямо во как грамотно! И в самый нужный момент! Это их, похоже, и обратило в бегство.

– Я, – сказал Паша, – кажется, еще и из винтовки стрелял…

Марат повернулся и посмотрел на ротного в свете новых «люстр», горящих высоко в небе.

– Первый раз в такой зарубе?

– Первый, – кивнул Шабалин.

– Тогда понятно, – рассмеялся Сагитов. – Со всеми такое бывает.

В этот момент Паша вдруг почувствовал острое желание рассмеяться, но его опередил Стешин, заржав как конь.

Шабалин секунду помедлил и подхватил хохот от всей души…

Глава 12

Отдельные выстрелы еще звучали с разных сторон, но защитники элеватора уже понимали – пик напряжения боя уже прошел, и игиловцы свой наступательный порыв сменили на отступление – не группируясь, чтобы максимально снизить потери от ударов артиллерии, пулеметов и автоматических гранатометов.

– Ура-а-а! – раздалось откуда-то снизу, наверное, с позиции снайперов. – Мочи их!

Перевязав Сагитова, Паша снова сел за прибор наблюдения и стал рассматривать поле прошедшего сражения, отыскивая на нем цели, которые могли бы угрожать гарнизону элеватора. Боевики могли отойти только для того, чтобы перегруппироваться или совершить маневр в обход элеватора, и нужно было оставаться начеку и не проморгать такие действия. На поле боя то тут, то там валялись тела убитых или раненых и обездвиженных боевиков, ползали легкораненые и просто перепуганные боевики, многие, стараясь держаться рассредоточенно, быстро удалялись от элеватора в сторону блокпоста, который уже сверкал бликами стрельбы пулеметов и автоматов. Видать, несладко сейчас было на блокпосту, но им помогали – артиллерия открыла заградительный огонь, отсекая боевикам путь к придорожному «опорнику», и судя по перемещению огневого вала, Шабалин понял, что Мажор продолжает уверенно управлять работой «богов войны».