Снег и Сера

— И снова нет, — раздраженно произнесла Повелительница. — Твоё следующее поручение не требует отлагательств. Тебе необходимо выследить и убить тварь, что напала на дворец, убила моих подданных и покушалась на мою жизнь, а также привести во дворец предательницу, что натравила этого демона.

«Опять», — метнулось в голове у Барона, хотя где-то в глубине души он был рад, что ему выпадает возможность поквитаться с обидчицей Ашаи.

— Могу я хотя бы, попросить перед тем, как Абдигааш присоединится ко мне, чтобы он тайно отправился с князем… — начал он.

— Абдигааш останется во дворце и поможет с обучением гвардии. В ту ночь врасплох застали многих хороших воинов и теперь, дабы закрыть эту брешь, менее опытным бойцам придётся заниматься с мечом в два раза усерднее, в чём им поможет мастер меча.

Товарищ Ганса внимательно наблюдал за Асатессой и сохранял при этом молчание. Он заметил, что нечто изменилось в ней, покушение повлияло на неё. Дыхание смерти одновременно и закалило её, доказав, что всё происходящее ни какая-то игра на доске, где в расход идут никак не относящиеся к ней фигуры, но самая реальная борьба за жизнь, и, одновременно, надломило её: она пыталась быть везде, навязывать свою волю, не упустить ничего. В ней угадывалась тихая паника, пришедшая с осознанием. Мастер меча подумал, что, возможно, плетя заговоры против прошлого правителя, нынешняя Повелительница не успевала испугаться, так, как страх проник в неё сейчас: глубоко, как древоточец в дуб. И только хороший слух внемлет, как в скрипе дерево выдаёт внутреннюю болезнь.

— Повелительница, — снова попытался возразить Барон. — Я едва не погиб, когда сражался с прошлым демоном…

— Но ты убил его, — подвела итог Асатесса, не дав ему договорить. — Чем не может похвастаться здесь никто. Можешь взять тех людей, кого сочтёшь нужным. Но Олетта и Абдигааш останутся во дворце.

Повисла тишина.

— Я могу сообщить завтра, кого я возьму? — задал вопрос Ганс.

— Да, отдохни сегодня во дворце, — ответила Повелительница. — Но завтра после того, как солнце будет в зените, ты уже должен идти по следу нашего врага. Можете идти.

Как только оба наёмника поклонились и вышли, рядом с кроватью Асатессы буквально из воздуха возникла Солана. Повелительница даже не вздрогнула. Она прекрасно знала, что, по настоянию управительницы дворца, теперь многие стены делались со скрытыми дверями, благо деревянная конструкция верхних этажей здания позволяла заменить секцию стены практически за утро. Пользуясь ремонтом разбитых покоев главы Серных гор, Солана организовала «ремонт» во многих покоях, делая сквозь комнаты проходы и лазы, позволявшие в определённых ситуациях сделать спасение первых лиц дворца более лёгкой задачей. А оборону комнат лишь формальностью. Некоторые придворные знали о новых особенностях стен в своих покоях, от других это удавалось скрыть, но полную карту тайных ходов знала лишь управительница.

В голову Асатессы вдруг пришла мысль, что именно предательство Соланы, если таковое будет иметь место, может с большей долей вероятности прервать её жизнь.

— Пусть князь Немис явится ко мне. У меня есть для него поручение, — распорядилась Повелительница.

Глава 40. Рука смерти

Рема разбудила тихая песнь. Кто-то напевал её в ночи, как будто баюкал ребенка. Слова на неизвестном ему языке шелестели в предрассветной мгле. Он посмотрел на мирно спящую рядом жену. Та как будто и не слышала ничего, продолжала посапывать, завернувшись поглубже в тёплое одеяло.

«Как она не слышит такие чудные звуки?» — пронеслось у него в голове. Но тут же возникла другая мысль: «Пусть спит, эта песнь только для меня».

Завороженный, Рем встал и тихо, чтобы не разбудить никого в доме, пошёл к выходу. Вскоре солнце наполнит каждую комнату ярким светом, и всё, от мала до велика, придёт в движение. А пока… пока пусть спят.

Он накинул тёплый халат, во тьме даже не разобравшись чей это был, подвязался поясом и влез в старые тёплые шерстяные ботинки. Рем вышел на мороз и немилосердный холодный ветер стал щипать его уши, щёки и даже задувать под халат. На секунду звуки песни стали ослабевать, откуда-то изнутри к поверхности его сознания устремились вопросы: «Куда он идёт? И зачем он это делает?». Но песня снова грянула внутри головы, заглушив всё остальное, она звала его.

Рем двинулся дальше. Его сознание качалось на сладких звуках, и не желало просыпаться, пока он не переступил порог кузни.

Неожиданно песня смолкла, и Рем чуть не рухнул через меха, оставленные рядом с поддувалом. Дверь сзади захлопнулась. Вместо сладких звуков, кузнец услышал во тьме шелест, как будто несколько невидимых людей поволокли в разные стороны тяжелые мешки. Сердце ёкнуло, и Рем хотел было бежать, но ноги его не слушались, как вкопанный он стоял посреди кузни.

— Ш-ш-ш-ш, — прошипело во тьме нечто. — Как интерес-с-сно. А вот и мой с-с-спас-с-ситель.