Снег и Сера

— У меня есть всё необходимое в моём кабинете, только распорядитесь, чтобы ко мне прислали плотника, дабы он подогнал дерево, которым мы зафиксируем переломы, под особенности… увечий князя.

— Я распоряжусь, чтобы к тебе зашёл лучший человек, — кивнул Георж, признавая себя в душе самым благороднейшим из князей, при этом не забывая радоваться положению князя Савата.

Келью узника, визирь покидал в наилучшем состоянии духа. Наверное, даже неделя, проведённая на горячих источниках в окружении десятка молодых служанок, так бы его не освежила, как эти несколько минут, проведённые в обществе обидчика. Он был готов буквально расцеловать этого Барона и его огромного спутника, за то, что их гостинец, привезённый из земель Савата, так порадовал чувство мести князя.

* * *

Ганс не мог уснуть после тяжёлой дороги. Он вышел из своей комнаты и ноги сами повели его на верхние этажи, к комнате, где коротала свой день Ашая. Сегодня она отказалась пить пилюли, прописанные доктором. Но и вставать тоже не стала. Она просто сидела в кровати и смотрела молча в окно, что так же удовлетворяло лекаря. Рядом с сестрой Повелительницы в полной тишине дежурила служанка, и когда Ганс переступил порог, она бросилась ему наперерез, размахивая руками и лепеча, что ему сюда нельзя. Барон сделал вид, что не понимает её, и обратился сразу к Ашае не на наречии Чинис, а на языке средних земель, на котором они говорили в замке Вечного Господина.

— Привет, отзови свою служанку.

Медленно, как бы нехотя, раненная чинис повернула голову и уставилась немигающим взглядом на Барона. Её лицо исказила то ли боль, то ли крайне нежелание с ним говорить.

— Она не моя служанка, — наконец медленно заговорила Ашая. — Она приставлена, чтобы ухаживать за мной и помогать.

— И как? Помогает? — Ганс задал вопрос, который можно было расценивать по-разному.

Ашая потёрла лоб и вздохнула.

— Оставь нас, — сказала она на наречии чинис, и служанка обернулась к ней с немым вопросом на лице. — Да, это мой друг, оставь нас, нам надо поговорить, — повторила Ашая.

Когда они остались в комнате одни, Ганс не торопился начинать разговор. Он молча стоял на месте и смотрел на Ашаю. Та вздёрнула нос и взглянула на него высоко подняв брови.

— Хочешь сыгрануть в шахматы? — Барон кивнул на доску, что лежала на столике рядом с окном. По-видимому забытая кем-то из прошлых жильцов этой комнаты.

— Как будто ты умеешь? — с сарказмом в голосе проговорила Ашая.

— Ну, я доставлю тебе удовольствие проиграв, — Ганс прошёл к столику и передвинул его к изголовью низкой кровати.

— Ты хоть знаешь, как ходят фигуры?

— Да, — Барон осторожно взял Ашаю под колени и лопатки и придвинул ближе к краю кровати. Придерживая её рукой, он поправил подушки. Его прикосновения заставляли сердце мага огня и серы сжиматься, душа пела от ощущения заботы этого светловолосого мужчины. Однако, живот от манипуляций заболел сильнее, и Ашая стала морщиться.

— Я играл с Вечным Господином, пока ему не надоело, — продолжил Ганс, придвигая стол так, чтобы сопернице было легче дотянуться до фигур и начал расставлять их на доске.

— А почему ему надоело? — Ашая с интересом наблюдала за руками, быстро выставляющими фигуры на доску.

— Он проигрывал, только когда безбожно поддавался, — улыбнулся Ганс. — Из меня не вышло достойного соперника.

— Я думаю, что у такого древнего создания было время, чтобы научиться играть, — задумчиво проговорила Ашая, глядя на выставленные фигуры. Белые Барон поставил ближе к ней, сам намереваясь играть чёрными.

— Ну, наверняка, больше, чем у пятнадцатилетнего мальчишки, — хмыкнул Ганс, усаживаясь на небольшой стульчик, что ранее занимала служанка. — Ходи.

— А почему я белыми? — подняла на него глаза Ашая.

— Ну… как даме я решил предоставить тебе первый ход, — замялся он.

— Нет, так не пойдёт, я коротала за шахматами много зим, и даже обыгрывала Ранету, несмотря на то, что та была сильна в этой игре, так что ты ходи первым.

— Вы как всегда великодушны, госпожа, — улыбнулся Барон.

— Вот-вот, не забывай, кто тут госпожа, — хмыкнула Ашая.

Ганс выставил на клеточку фигуру, и Ашая задумалась. За разговором она практически забыла свою печаль, но сейчас горькое чувство стало вновь терзать её, не давая сосредоточиться на игре.

— Я чувствую себя неуютно, — поделилась маг, рассеянно выставляя пешку.

— Ага, — Барон тоже походил. — Это почему же?

— Я одна, в комнате… с мужчиной… — проговорила медленно она, делая ход.

Ганс поднял глаза.

— И когда это тебя смущало?

— Могут начать говорить разное…

— Боишься расстроить отца?

— Теперь, когда ты так сказал… — Ашая улыбнулась, выставляя коня. — Я даже чувствую себя лучше.

Ганс тоже задумчиво улыбнулся и походил высвободившимся слоном.

— Не боишься, что сестра потребует жениться на мне?

Повисла пауза. Барон явно не торопился отвечать, и Ашая уже подумала, что он пропустил этот вопрос мимо ушей либо нечаянно, либо нарочно.

Они походили ещё по разу, прежде, чем тот наконец заговорил.