Снег и туман

Это был первый раз с самого ее становления апостолом, когда Шэнь Инь узнала его духовное орудие, но и представить не могла, что оно было настолько могущественным. Не оставалось никаких сомнений, что Второй князь был идеальным убийцей, уступающим лишь Первому. Даже в этот момент лежащего в луже грязной крови Ю Мина окутывала могущественная и недосягаемая аура, словно из самой преисподней. Он был подобен окровавленному заточенному клинку: такой же внушающий ужас и столь же беспощадный.

– Держи Призрачное Зеркало, нам пора в дорогу. Убивай каждого на своем пути: и божеств, и демонов, – мужчина с трудом поднялся на ноги, с его пошатывающегося тела продолжали падать куски плоти. – Если бы тело не оказалось в таком скверном состоянии, и я мог выпустить зверя, мне бы не понадобился жалкий апостол для спасения, – он медленно подошел, его красивое и в то же время полное злобы лицо приблизилось к Шэнь Инь.

Уцелевшей рукой князь приподнял ее подбородок и потянул к себе нежное лицо девушки. Его смеющиеся глаза, напоминающие ядовитые зеленые озера, сияли смертельным блеском; тонкими, как лезвия, губами он, словно целуя нежные лепестки цветка, ласково коснулся рта Шэнь Инь.

Запах князя окутал девушку, а сам он сиплым глубоким голосом мягко прошептал:

– Даже если тебе придется прибегнуть к теневому состоянию, ты должна привести меня к золотому озеру. Знаешь же, что без меня тебе не быть…

* * *

Западная империя Асланд, портовый город Ренн

Дети с цветными фонариками в руках, дышащие огнем трюкачи, музыканты в масках… Все большие и маленькие забитые людьми улицы города кипели жизнью и были наполнены шумом.

Ци Лин шел вдоль дороги, и глаза его разбегались, а на лице горело любопытство. Сумерки уже полностью рассеялись, и теперь на темно-синем небосводе ярко мерцали мириады звезд, а морской ветер, что днем еще был теплым, успел наполниться прохладой. Разнообразные трактиры на улице оказались под завязку забиты людьми, и у дороги хозяева временно выставили множество дополнительных столиков, на их круглых поверхностях из гладкого дуба громоздились всевозможные лакомства, медовое вино и свежие фрукты. Казалось, что почти все жители Ренна собрались для веселья вместе и наслаждались фестивалем.

И взрослые, и дети облачились в великолепные наряды; лавки и рестораны вывесили у дорог привлекающие внимание вывески; на входах стояли молодые парни с блестящей загорелой кожей и звучно зазывали снующих прохожих названиями вкусностей; у дверей роскошных постоялых домов красивые девушки в традиционных танцевальных нарядах приветствовали гостей танцами. Похоже, город намеревался гулять всю ночь.

По городу разлеталось эхо звонкой праздничной музыки, повсюду висели светящиеся медные лампы и яркие светильники, тут и там стояли возведенные для представлений сцены, на площадках у храмов чужеземные музыканты играли на флейтах и хуцине[2], а вокруг носились дети со светящимися бумажными фонариками в форме всевозможных животных и сияющими от счастья лицами. Ренн выглядел поистине процветающим, и казалось, что люди здесь живут в мире и благополучии.

Ци Лин вслед за потоком людей шел к центральной площади города. Он слышал, как группка рядом обсуждала, что там под изваянием готовится торжественное представление с песнями и танцами.

В небе то и дело взрывались фейерверки, отражаясь на тихой синей морской глади, и выглядело это так, словно на зеркальную поверхность моря с небес падали скопления звезд. В порту стояло множество торговых кораблей, они давно собрали паруса и утопили в воде тяжелые якоря, и теперь бесчисленные моряки и другие работники судов громко распевали рыбацкие песни на высоких бортах кораблей, попивая сладкую пенную наливку из кленового сиропа. Вдоль берега был возведен ряд высоких флагштоков с развевающимися разноцветными знаменами, на которых были изображены клановые символы знатных семей города Ренн.

Ни одной из этих сцен Ци Лин не видел прежде в Фуцзэ. Сейчас же он наблюдал вокруг множество хорошо одетых знатных людей – во многих можно было с одного взгляда угадать мастера духа, многие из них даже беззастенчиво выпускали своих зверей, и те шли рядом с хозяевами. По улице прогуливались серебристые гепарды, девятихвостые снежные волки… И даже в небе то и дело пролетали на вид крайне необычные птицы. А жители Ренна, в свою очередь, должно быть, давно привыкшие к чистокровным мастерам духа из знатных семей, смотрели на тех с восхищением, завистью и почтением и совершенно не разделяли ужаса жителей Фуцзэ при виде духовного зверя.