Снег и туман

– Приступай к поглощению… – из темноты позади Лу Цзюэ раздался низкий исполненный магнетизма мужской голос.

Парень кивнул, собравшись с духом, поднялся на ноги и согнулся в спине. Украшавшие все его тело золотистые узоры неожиданно загорелись ярким светом, засияв даже сквозь великолепно скроенное черное шелковое одеяние; через темную ткань можно было смутно различить хорошо сложенное тело. Озаренная сиянием духовной силы кожа заискрилась, а ласково оплетавший его тело узор сделал его похожим на восхитительную скульптуру.

В воздухе прозвучал взрыв, и из широкой крепкой спины юноши вырвался похожий на призрак клуб серебристо-белого, смешанного со светом тумана. В мгновение ока он разделился на бесчисленные тонкие полоски, которые рванулись к молниевым лисам и плотно окутали их.

На молодом красивом лице появилась тень улыбки, однако в следующую секунду уголки губ Лу Цзюэ скривились, словно он ощутил во рту резкую горечь смертельного яда. Лу Цзюэ стиснул зубы – его ноги снизу-вверх пронзила парализующая, похожая на удар молнии боль, словно ступни его распороли кинжалы. Только опустив голову, молодой человек обнаружил, что в какой-то момент магический круг под ним во многих участках успел разорваться. Буквально в следующее мгновение замедленные, словно двигавшиеся сквозь воду, молниевые лисы одна за другой начали вырываться… В темноте раздался треск, и через пару мгновений сотни скрывавшихся во мраке зверей высвободились из тисков белого воздушного потока. Золотистые молнии вокруг их тел вновь пришли в движение, и лисы с фантастической скоростью метнулись в сторону застывшего и неспособного сдвинуться с места Лу Цзюэ.

Последним, что пронеслось перед глазами парня, стал рой несущихся к нему золотых молний. Дальше костный мозг юноши взорвался острой болью, которая в одно мгновение оборвала все его чувства.

Когда он пришел в сознание, близился рассвет.

На траве за ночь собралась влага, и, лежа на земле, Лу Цзюэ ощутил, что холодная роса пропитала его одежду, и предрассветный ветер поздней осени пронизывает до костей. В этом резком холоде к его конечностям постепенно вернулась способность чувствовать.

Лу Цзюэ с трудом сел и обнаружил, что кто-то накинул на него черный плащ, сшитый из мягких черных перьев и сверкающих серебристых шелковых нитей. Парень узнал в нем одежду Ци Ла.

Князь сидел на сыром камне рядом и смотрел в далекое ночное небо. Оно имело глубокий темно-синий цвет, но теряющуюся за кронами деревьев линию горизонта уже постепенно марали лучи предрассветного солнца. Совсем скоро светило должно было мало-помалу разорвать умиротворенную темную ночь и разогнать нынешний морозный холод, отчего все еще остававшиеся на небосводе крохи звезд выглядели особенно хрупко и печально – они мерцали, отражаясь в глазах Ци Ла. На его ресницах собрались совсем маленькие капельки росы, напоминающие слезы, и оттеняли ту едва заметную улыбку в уголках его губ, что придавало мужчине красоту, присущую божествам.

В глазах Лу Цзюэ он и так всегда являлся божеством, а не простым смертным. Казалось, князь живет где-то за гранью мира, и его не касается ни радость, ни печаль. Он напоминал воздушный замок в небесах, к которому никак не приблизиться.

Верно, именно о замке подумал Лу Цзюэ, когда впервые увидел князя. Ему было двенадцать. Весь в лохмотьях, поглощенный чувством голода и усталости, он рухнул посреди пустыни, и там, когда он находился на грани смерти и просто цеплялся за жизнь, появился Ци Ла. Увидев перед собой чистого от всего мирского, прекрасного мужчину, Лу Цзюэ даже решил, что уже умер, и это небесное божество явилось, чтобы забрать его в рай, где не будет больше страданий. С той встречи князь почти не изменился внешне – он обладал поразительной красоты внешностью, а время едва ли оставило свой след на его лице. Ци Ла выглядел словно знатный молодой человек и в то же время напоминал старика-отшельника, что живет вдали от всех. Ци Ла стоял перед ним чудесным воздушным замком.

Он опустился на корточки и погладил сухую, растрескавшуюся кожу на лице мальчика, а затем обнял, оставаясь на месте. Князь посмотрел на Лу Цзюэ чарующим взглядом, а в глубине ресниц застыл темный блеск. От ворота до мальчика донесся сильный аромат, манящий, как запах ягод в густом лесу, и Лу Цзюэ смутно ощутил, как вокруг все засияло золотом. Свечение это кружило, а песчинки, словно лишившись веса, раскачиваясь полетели от земли к небу. В удивлении мальчик широко распахнул глаза и в следующий миг увидел, как множество крупиц вновь потяжелели и рухнули вниз, вот только упали они уже не на землю, а на водную гладь, послав по изумрудной поверхности озера мелкую рябь. Вдруг оказалось, что князь стоит по пояс в озере, обнимая маленького Лу Цзюэ и легонько опуская его в воду. Освежающая вода тут же окутала его сухую, покрытую трещинками кожу, Лу Цзюэ опустил голову, раскрыл рот и почувствовал на языке сладость, словно пил из родника.