Снег и туман

С того момента он стал апостолом Ци Ла и оставался подле него, готовый отдать жизнь за своего князя. Хотя на самом деле об опасности и речи не шло, потому что перед лицом Ци Ла любое зло, казалось, теряло свою силу. Вместе они побывали на ледяных пустошах крайнего севера, где кроме льда ничего не было: ни животных, ни растений. Там под вечными льдами Лу Цзюэ отыскал и прорубил путь к горячему источнику, в котором они вместе искупались, и парень видел на белокожей крепкой груди мужчины плотные линии духа, непрерывно разветвляющиеся и разрастающиеся. Под защитой князя Лу Цзюэ успел обезглавить клинком нескольких крупных древних зверей у границ с империей Индэ. А однажды Ци Ла даже отвел его в глубь карстовой пещеры под землями империи Эльс, где бил искрящийся темно-зеленым светом ручей с водой, полной крайне редкой ряски люйму. Там он выловил немного листочков из воды и, растерев, втер в обнаженную грудь Лу Цзюэ, после чего апостол видел, как растение засияло изумрудным светом и проникло глубоко под кожу, растворившись в его теле. И с того момента его способность к регенерации и устойчивость к ядам сильно выросли.

Из глупого невежественного мальчишки он вырос в признанного в магических кругах Гланорта самого одаренного и многообещающего апостола. Долгие годы рядом с Ци Ла теперь казались коротким мигом. Князь оставался таким же – прекрасным и холодным, словно время никогда его не касалось, в то время как сам Лу Цзюэ и не помнил, каким ребенком был прежде, потому что давно вырос в крепкого взрослого парня.

Он сидел, окруженный медленно вращающимся золотистым магическим кругом, внутри которого в воздухе парили сотни белоснежных молниевых лис. Выглядели звери так, словно застыли внутри барьера, где время лишилось хода, и даже пылинки и листья деревьев зависли без движения. Золотистое свечение огромного магического круга окутывало Ци Ла, отчего тот казался настоящим божеством.

Лу Цзюэ поднялся с земли, снял с себя черный плащ, расшитый перьями феникса, и аккуратно накинул на плечи мужчины, после чего в почтении склонил голову, вытянул руки по швам и неподвижно застыл перед князем.

– Лисы чуть было не изорвали твой дух в клочья, – голос Ци Ла звучал ровно и мягко, но в то же время был словно пропитан ледяной росой, и от этого казался близким и далеким одновременно. Уголки его рта растянулись в слабой полуулыбке.

– Я поспешил. Простите, что подвел вас, – молодой человек опустился на колени перед князем и склонил голову. На его шее и щеках медленно заживали ранки, оставленные золотистыми молниями.

– Ты должен хранить в памяти то, что я тебе говорю. Помнишь, что каждый мастер духа, охотясь на духовного зверя, твердо следует традиции сначала дождаться момента, когда тот окажется на грани смерти? Только в этот момент можно выпустить свою духовную силу и быстро поглотить зверя. Поглощение – неимоверно опасный процесс. В истории Асланда было несметное число мастеров, которых в последний момент, наоборот, поглощали звери. Будучи апостолом, ты действовал чересчур самонадеянно, выпустил свой дух, совершенно при этом не оценив остаток духовной силы в зверях. Понимаешь, насколько это опасно? – спокойно произнес Ци Ла, глядя на парня, в его тоне не слышалось гнева, но и мягкости в голосе не было.

– Такого больше не повторится, пожалуйста, не беспокойтесь. Могу я задать один вопрос, князь? – бездонными глазами Лу Цзюэ смотрел на постепенно озаряемого лучами утреннего солнца Ци Ла. Тот кивнул, и парень продолжил: – Почему вы хотите, чтобы я поймал именно молниевых лис? На землях Асланда и уж тем более в Коридоре Бездны, где мы сейчас находимся, водится множество духовных зверей более высокого уровня… Почему бы мне не поохотиться на них? Разве для вас не лучше, если я завладею более сильным зверем?.. Только, пожалуйста, не сердитесь, если мои слова глупы, – тихо проговорил апостол. Его щеки немного покраснели, будто ему стало стыдно за свою недавнюю самонадеянность.

Ци Ла обернулся, взглянул на молодого бравого Лу Цзюэ и неожиданно осознал, как много лет прошло с их первой встречи. Из дикого, строптивого юнца, которого он нашел в пустыне, парень превратился в выдающегося и обожаемого множеством девушек апостола. Его прежний бунтарский дух постепенно смягчился, а былая худоба исчезла, уступив место сильному и здоровому телу. Девушки-мастера духа в Гланорте между собой тайком называли его самым прекрасным апостолом Асланда. Его высокое, крепкое тело словно вмещало в себя силу, подобную разряду молнии, а черты лица, прекрасные, как небесные светила, день ото дня все больше очерчивались, демонстрируя свойственную правителям агрессивную, но в то же время благородную и изящную мужскую красоту.

Князь протянул руку и, пригладив густые волосы у виска апостола, произнес: