Снег в июле

…Так почему же он еще сидит в этом кабинете, где все вызывает раздражение: старинные часы с огромным маятником, важно отсчитывающим секунды, глубокие черные кресла, дорогие и очень неудобные; панели почти до потолка, и не какие-нибудь, а из красного дерева; план района, закрытый специальной шторкой, будто он очень секретный? Эта шторка особенно раздражала Самотаскина. Зачем она? Ведь вон на площади выставлен, для всеобщего обозрения, точно такой план, да еще увеличенный раз в пять. Кабинет с его назойливой солидностью и красивостью, казалось, олицетворял своего бывшего хозяина… Важин! Он ненавидит Важина, пробует проанализировать: может, завидует, как уверенно Важин шагает по служебной лестнице? Нет, не завидует… Сейчас серьезный разговор!.. Да, наверное, завидует немного, самую малость, легкости, с которой у Важина все получается. Но не в этом причина ненависти. Может быть, он Важина боится? Это было бы очень неприятно. А ну, проверить себя!.. Нет, не боится, с облегчением решает Самотаскин. Так в чем же дело?

— Мне можно? — Костя улыбаясь заглядывает в кабинет, пробуя оценить, в каком сейчас настроении управляющий.

— Заходите.

Костя проходит и садится в одно из черных кресел, поглубже, аккуратно кладет руки на борта кресла. Спешить некуда. Если уж сам управляющий пригласил его, то пусть уделит ему внимание.

— Удобное кресло, — говорит Костя для начала. Управляющий молчит. Вроде смотрит на него, но Костя видит, что мысли Самотаскина далеко. Это смущает. — Вы сказали зайти через час… Вот я весь перед вами. — Собственно говоря, Костя уже принял решение, следовало не рассусоливать, а просто сказать.

— Сейчас. — Управляющий нажимает клавишу коммутатора. — Иван Семенович, к вам зайдет водитель нашей легковой. Нужно оформить его монтажником… Да, к Волошину в бригаду. — Он выключает коммутатор и говорит Косте: — Пройдите в отдел кадров.

— Вы даже не спросили окончательное мое решение. Раз, и готово! А между прочим, я решил остаться шофером. — Костя встает и идет к двери. — И между прочим, — обиженно говорит он, берясь за ручку, — если я вам не подхожу, то завтра у вас будет другой шофер. — Как выйти из неприятного положения, Костя придумал в машине. Вроде совсем неплохо получается.

Управляющий недоуменно смотрит на него.

— Но вы ведь сами сказали…

— Да, сказал. Не отрицаю. Но почему такая спешка, ведь решается судьба человека. — «Судьба человека» — это тоже придумано заранее, так сказать, домашняя заготовка.

В кабинет быстро входит Аглая Федоровна.

— Петр Иванович, только что звонили из главка, — очень взволнованно говорит она. — Просят вас ждать, не отлучаться.

Костя видит, что управляющий взволнован этим известием. Костя сейчас много мог бы сказать. К примеру: вот, мол, когда дело касается другого — то все просто, а себя — волнуешься. Но, глядя на управляющего, он замечает, как сдал тот за последние дни. Трудно такому: все прямо, без хитростей, и Костя еще добавляет; думал, наверное, управляющий наставить его на путь истины, по-своему, конечно, думал. И вот в который раз обманулся… Костя прикидывает, как могло бы эффектно получиться, если б вот сейчас подошел он к Самотаскину и так просто, без нажима, сказал: «Знаете что, Петр Иванович, пойду я работать монтажником. Убедили меня». Наверное, управляющему было бы приятно, может, они даже подружились бы… Но вместо всего этого он вдруг скучно спрашивает:

— Мне можно поехать пообедать?

— Да.

Костя приехал минут через сорок в отличном настроении. Есть такая закусочная в переулке, около улицы Герцена. Хоть и обычная забегаловка, но кормят ничего, в основном ударяют по грузинским блюдам: шашлыки, харчо, люля-кебаб — все с акцентом на перец. Другие ругаются, а Косте нравится… Ну-с, а что тут за это время случилось?

— Аглая Федоровна, звонили тут?

— Кто это, Костенька?

— Ну, начальник главка.

— Нет… Костенька. Просьба к вам: побудьте за меня, я быстро.

Хоть и не любит этого Костя, но сейчас милостиво соглашается. И тут же Всевышний — есть все же наверху кто-то, определенно есть! — вознаграждает его за добрый поступок. В приемную вошла та самая особа, которая приезжала сюда с грубоватым парнем и которую Костя оценил по весьма высокой категории. Он хотел вскочить, но тут же, вспомнив, как эта особа над ним смеялась, быстро взял первую попавшуюся папку и стал внимательно читать — смешок тот ей припомнится.

— Здравствуйте! Кажется, Константин? — любезно поздоровалась посетительница.

Костя перевернул страницу: «Прораб схватил увесистую чернильницу, весом не менее одного килограмма, и запустил в голову начальника СУ-27»…

— Здравствуйте, — солидно произнес Костя, продолжая читать: «Хотя чернильница пролетела всего миллиметров тридцать от головы начальника СУ-27, Агашкин даже не шелохнулся. «Все равно график придется выполнить», — твердо сказал он». (Черт знает какую чушь печатает Аглая Федоровна!)

— Если помните, Константин, Кругликова я, Нина Петровна. Вы в прошлый раз помогли мне попасть к управляющему.