Снега

З и н а (она секундочку остановилась, махнула рукой). А, все вы, мужики…

Зина уходит. Пауза. Из дома выходит  А н д р е й  с чемоданом в руках. Не замечая Колесникова, он направляется к калитке.

К о л е с н и к о в. Андрей, погоди.

А н д р е й (останавливается). Здравствуй.

К о л е с н и к о в. Бежишь, майор? Дезертируешь?

А н д р е й (сдержанно). Разреши на глупый вопрос не отвечать.

К о л е с н и к о в. Кого испугался? Меня? Себя? Нас обоих?

А н д р е й. И на это разреши не ответить. (Пошел.)

К о л е с н и к о в. Андрей, я прошу, подожди. (Подходит к Андрею.) Ударь… Не стесняйся, бей. Прямо по сопатке. Два раза ударь — по разу за выстрел, чтобы мои мозги окончательно на место сели.

А н д р е й. Не дури, Алексей.

К о л е с н и к о в (подошел вплотную). Не ударишь?

А н д р е й. Нет.

Колесников неожиданно стискивает Андрея в объятьях.

(Потрясен.) Алексей!!

К о л е с н и к о в. Прости… За все… Сядем. Закурим.

Садятся.

Вчера… будто волчьей ягоды я объелся. Ведь мог убить, мог, Андрей… Вместо того, чтобы спасибо тебе сказать…

А н д р е й. Брось, не надо об этом…

Свертывают цигарки.

К о л е с н и к о в. Ночь не спал, думал.

Закуривают, жадно затягиваются.

Не виноват ты. И Елена не виновата. И люди, которые ей похоронную прислали, они тоже не виноваты: я столько раз умирал! Никто из нас не виноват — война виновата. На рассвете понял. Умное время — рассвет. (Выхватывает из рук Андрея цигарку, швыряет на землю.) Тебе же нельзя. У тебя же, оказывается, половину желудка вырезали.

А н д р е й. Сейчас — можно.

К о л е с н и к о в. И молчал!

А н д р е й. Привык. Ерунда. Я так рад, что увидел тебя…

К о л е с н и к о в. Вчера узнал, что ты уезжаешь… насовсем… обрадовался. (Порывисто.) Не уезжай, Андрей! Без тебя здесь все умрет, все завалится. Не уезжай, слышишь!

Андрей отрицательно качает головой.

Ты не имеешь права, не должен! А меня — отпусти. Нет, Андрей, нет, не спорь. Не могу… Понимаешь, к Елене я только издалека могу вернуться. Утихнет боль у нее, у меня… (Пауза.) Я в себе одного врага победил, своему эгоизму башку отвернул. Нелегко было, не думай. Неужели, думаю, мы с ним, два мужика, два офицера, сотни раз смерти в глаза смотрели, а один раз жизни в глаза не глянем? Не враги же мы, черт побери! Друзьями были, как братья.

А н д р е й (негромко). Спасибо…

К о л е с н и к о в. Я уже с Людкой простился, с тещей.

Пауза.

А н д р е й. Елена о твоем отъезде знает?

К о л е с н и к о в. Нет.

Слышны голоса Ивана Федоровича и Никиты.

А н д р е й. А танкист с Иваном Федоровичем?

К о л е с н и к о в. Нет. И не должны.

А н д р е й (подумав). Тогда — ступай.

Расходятся в разные стороны. Сцена некоторое время пуста.

Входят  И в а н  Ф е д о р о в и ч  и  Н и к и т а.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Зайдемте, зайдемте, Никита Леонидович. Зина, вероятно, уже встала. Я столько сделал за прошедшую ночь, что имею право, так сказать… шампанское на стол, пробки прочь и… Присаживайтесь.

Сели. Пауза.

Н и к и т а. Люблю слушать, как просыпаются лесные твари.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Нет, представляю, что будет с Алексеем Михайловичем, когда он увидит принципиально новый проект. Я очень рад, что вы одобрили мой замысел. Ну задал нам работы подполковник. У вас, у бывших фронтовиков, есть какая-то одержимость, удивительная вера в возможности человека. Ведь вот если бы вы не пришли вчера вечером ко мне и не сломили мое упорство…

Н и к и т а. Иван Федорович, вы не знаете, что случилось в семье у Андрея Степановича? Сейчас мои соседи сказали: прибегала за мной Анна Ивановна, вся в слезах.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. По-моему, Андрею Степановичу просто трудно сейчас, после приезда первого мужа Елены Владимировны. Что ж, пусть скажет спасибо и за короткое счастье, какое выпало на его долю.

Н и к и т а. По мне — такого не надо.

И в а н  Ф е д о р о в и ч. Видите ли, Никита Леонидович, любовь — это оазис, цветущий оазис на нашем длинном, порою скучном жизненном пути. Представьте себе путника. Он устал. Ему необходимо набраться сил, чтобы снова идти вперед, жить, работать, творить. И вот вы встретили женщину, полюбили ее… Не сетуйте же на то, что любовь оказалась короткой, поблагодарите ее за свет и тепло, которые она дала вам, и — снова в путь.

Н и к и т а. Утешительная теория! Нет, Иван Федорович! Есть победа и есть поражение. Так — во всем.

Из дома выходит  З и н а  с полотенцем в руках.